– У тебя рассечена губа и идет кровь, – прошептала она, прижимая ладонь к его щеке.
Он мог бы сказать, что и челюсть у него чертовски болит, но вместо этого пробормотал:
– Со мной все в порядке, милая.
– Какое счастье, что ты не изувечен. – Анджелина взглянула на Максуэлла, все еще лежавшего на земле, и добавила: – Слава богу, что вы оба не покалечены.
Харрисон посмотрел ей в глаза. Было ясно: она по-прежнему сочувствует капитану.
– Хочешь подойти к нему? – спросил он.
– Нет, не хочу, – ответила девушка, ни секунды не колеблясь, и на сей раз даже не взглянула в сторону Максуэлла.
Улыбнувшись, Харрисон обнял ее за плечи и повел к экипажу. Тут вдруг послышался стук колес, и из-за поворота дороги на головокружительной скорости вылетела карета, которую сопровождали четверо конных гвардейцев. Через несколько секунд карета остановилась, и из нее чуть ли не вывалился мистер Хопскотч.
– Прекратить дуэль! Прекратить дуэль! – закричал посланник.
Он выбежал на середину поляны и осмотрелся: все собравшиеся таращились на него в изумлении, – и наконец увидел все еще лежавшего на земле Максуэлла, а потом заметил и Харрисона, стоявшего у экипажа.
– Вы опоздали, – сообщил граф. – Все кончено.
Хопскотч откашлялся и проговорил:
– Теперь я и сам вижу. Похоже, все обошлось.
– Так и есть. И скажите принцу, чтобы перестал посылать с вами гвардейцев. Я покончил с дуэлями. Мы с мисс Рул поженимся, как только прочтут оглашения. Дорогая, ведь ты согласна? – спросил Харрисон, глядя на Анджелину.
Та улыбнулась.
– С огромным удовольствием принимаю ваше предложение, милорд. Но при чем тут гвардейцы?
– О, это долгая история… Но у нас с тобой впереди долгие годы, так что я успею обо всем рассказать.
Эпилог
Я не знаю разных любовных ухищрений. И прямо говорю: «Я вас люблю»!
У. Шекспир. Генрих V, акт V, сцена 2
Что-то нарушило сон Харрисона. Открыв глаза, он тут же зажмурился от яркого солнца, луч которого проникал в щель между шторами. Ощутив тепло, он улыбнулся. Это округлая попка Анджелины прижималась к его бедру. Должно быть, она шевельнулась во сне и разбудила его.
«Какое приятное пробуждение!» – мысленно воскликнул граф.
Это было их первое утро после свадьбы в Торнуике. Ремонт еще не был закончен, но они с Анджелиной решили приехать, чтобы лично руководить всеми работами.
Повернув голову, он увидел раскинувшиеся по подушке длинные золотистые пряди. Осторожно, чтобы не разбудить жену, граф немного отодвинулся, чтобы взглянуть на нее. Цвет кожи – великолепный! И изящные очаровательные плечи.
Потом взгляд его скользнул к ее тонкой талии, изгибу округлого бедра и длинным стройным ногам, в которых запуталась простыня. Сзади она была так же прелестна, как спереди.
Харрисон знал, что ему ужасно повезло – ведь он заполучил такую красивую и такую страстную жену. Кроме того, она была умна и безгранично ему предана. Но он восхищался и другими ее качествами. Анджелина была готова заботиться обо всех больных и увечных, вообще обо всех окружающих. И конечно же, она будет знать, как управиться с озорниками сыновьями и что посоветовать дочерям.
А ведь он мог потерять Анджелину… И едва не потерял: именно из-за нее капитан вызвал его на дуэль, – но, черт возьми, возможно, Харрисон поступил бы точно так же, если бы Анджелина выбрала не его.
Внезапно какой-то странный звук привлек его внимание. Харрисон не мог понять, что это за звук, но казалось, шум раздался именно в этой комнате. Он прислушался, но ничего не услышал. Улыбнувшись, склонился над женой и поцеловал ее в плечо. Накануне они легли очень поздно, и он решил не тревожить Анджелину, хотя ему ужасно хотелось заключить ее в объятия и разбудить страстными поцелуями.
И снова тот же странный звук… очень похожий на рычание. А теперь какое-то чавканье…
Граф медленно приподнялся и сел на кровати. Внимательно оглядел комнату. Одежда, туфли и чулки – все это было разбросано по полу. Но больше он ничего не увидел. Харрисон уже хотел лечь, но тут вдруг снова услышал рычание. Да, сомнений быть не могло – в комнате собака. Но какая именно? И как она оказалась в спальне?…
Харрисон взглянул на свои брюки, лежавшие на полу у кровати, наклонился, поднял их и надел. Осторожно встав с кровати, он взглянул на Анджелину. Она пошевелилась, но не проснулась.
Граф тихо обошел кровать и увидел на другой стороне Мистера Пита. Вытянув передние лапы и подняв хвост, песик грыз хозяйский сапог.
Забыв о спящей жене, Харрисон рявкнул:
– Ах ты, маленький негодяй!
Граф бросился спасать свой сапог, но пес оказался проворнее и утащил добычу. А его преследователь внезапно поскользнулся и рухнул на колени. Он потянулся к щенку, чтобы выхватить сапог, но Мистер Пит зарычал и снова отбежал в сторону.
– Милый, что случилось? Что происходит? – раздался голос Анджелины.
– Маленький негодяй решил, что мой сапог – вкусная косточка, – пояснил Харрисон.
Торнуик наконец-то ухватился за каблук сапога. Мистер Пит опять зарычал и еще глубже вонзил зубы в кожу, но Харрисон с силой дернул на себя сапог, и малышу пришлось расстаться с игрушкой.
Харрисон тотчас поднялся на ноги, а Мистер Пит несколько раз тявкнул, словно говорил: «Отдай сапог, и мы еще поиграем».
Граф вздохнул и осмотрел сапог. Весь мысок был исцарапан, ободран и изжеван. К тому же острые зубы дьяволенка проделали в нем дыры. Было ясно, что теперь сапог придется выбросить.
– Как жаль… – пробормотала Анджелина. – Он окончательно испорчен?
Граф оглянулся на жену. Одной рукой она протирала заспанные глаза, а другой подтягивала простыню к подбородку.
– Нет, – солгал Харрисон. – Все в порядке.
– Но как же Мистер Пит пробрался на второй этаж, а затем – в нашу спальню? Может, кто-то из слуг случайно выпустил его из чулана, когда мы вчера вечером ужинали? Я немедленно уведу его вниз.
Харрисон бросил сапог на пол, и Мистер Пит тут же схватил его и куда-то уволок.
– Ничего подобного ты не сделаешь, – заявил Харрисон. Он подошел к жене, обхватил ладонями ее лицо и с улыбкой добавил: – Это всего лишь старые сапоги. Доброе утро, леди Торнуик. Сегодня ты выглядишь… просто поразительно. Возможно потому, что мы с тобой наконец дома.
Анджелина вопросительно взглянула на мужа:
– Ты не сердишься на Мистера Пита?
– С какой стати? – Граф снова улыбнулся. – Ведь у меня есть другие сапоги.
– Но я знаю, что некоторые мужчины очень привыкают к своим сапогам. Надеюсь, это не были твои любимые… – добавила Анджелина с некоторым беспокойством.
