Харрисон всмотрелся в ее прекрасные синие глаза и вспомнил слова Брэя, сказанные несколько месяцев назад: «Я люблю сестер Луизы, но если бы даже и не любил, все равно мирился бы с ними ради Луизы, потому что она того стоит». И именно так Харрисон относился к собакам жены. Они ему нравились, но даже если бы и нет, все равно терпел бы их ради любимой.
– Сапоги – это всего лишь сапоги, – ответил он наконец. – И знаешь… С этого дня в Торнуике вводится новая традиция: собакам позволено бегать по всему дому.
Анджелина радостно рассмеялась и, обняв мужа, крепко прижалась к нему.
– Дорогой, но для собак все-таки должны существовать какие-то правила… Им нельзя забегать на второй этаж. Хозяева должны иметь свое пространство, а собаки – свое.
– В таком случае, милая, будешь сама устанавливать правила.
– А ты что, собираешься им следовать? И нужны ли они тебе?…
Харрисон поцеловал жену в висок.
– Единственное правило, которое мне нужно, – это ты, Анджелина.
Она ласково улыбнулась мужу.
– Вот и хорошо. И спасибо за понимание. А мистера Пита вполне можно простить. Ведь никто не занимался его обучением… Ах как замечательно, что ты принимаешь и моих собак, и моего отца. Спасибо, что выплатил остальные его долги.
Снова укладываясь в постель, граф обнял жену и с улыбкой произнес:
– Но ведь бóльшую часть отдала ты. Обещай, что никогда не продашь ни одной своей работы.
– Обещаю, милорд. И вообще, я буду слишком занята. Ведь мне предстоит реставрировать картины, поврежденные огнем.
Граф поцеловал жену в губы.
– Ты просто идеальная хозяйка для Торнуика, Анджелина. Мои отец и братья были бы довольны.
Ее глаза наполнились слезами.
– Спасибо тебе за эти слова, Харрисон. Такое счастье их слышать!
– Но это правда. Ведь ты поможешь всему моему роду. Произведешь на свет сильных сыновей и красавиц дочерей.
– Может, прямо сейчас над этим и потрудимся? – с улыбкой спросила Анджелина, оседлав мужа.
– Конечно, любимая, – согласился граф, наслаждаясь каждым прикосновением жены.
