– Ты знаешь, мне надо идти. Меня ждет Грейси.
– Трусишка.
Кто бы спорил!
Глава 8
Спустя два часа, уже находясь на суперсовременной кухне Грейси, Сесили неуверенно вопрошала хозяйку:
– Ты полагаешь, я справлюсь с твоим заданием?
Грейси похлопала ладонями по надетому фартуку.
– Постой, кто, как не ты, помогал бабушке выпекать самое вкусное овсяное печенье на свете?
– О боже, какая из меня была помощница?! – фыркнула Сесили. – Мне тогда было всего шесть лет.
Каким-то непонятным, но чудесным образом они с Грейси опять превратились в закадычных подруг, какими были когда-то в далеком детстве во времена незабываемо прекрасных летних каникул.
Сесили вспомнила, какой чудесной подругой была в те далекие времена Грейси. Смешной, проказливой, настоящей. И вот теперь она стояла рядом с ней, и ей страстно хотелось, чтобы их былая дружба воскресла, чтобы между ними опять возникли те самые доверительные, искренние отношения, какие так часто встречаются у детей и почти никогда у взрослых.
Грейси одним взмахом руки рассеяла все ее сомнения.
– Ничего сложного тут нет. Это так же просто, как ездить на велосипеде.
– Но мы с бабушкой пекли овсяное печенье не для продажи, – упрямилась Сесили, разглядывая с таким благоговейным ужасом врученную ей бумажку с рецептом, словно это была Декларация о независимости. – Ты печешь это на заказ. А если я что-нибудь испорчу?
Грейси театральным жестом вскинула руки кверху.
– Какой ужас! Тогда весь мой бизнес пойдет прахом! – Она весело прищелкнула языком. – Все, кончай препираться и принимайся за дело. В конце концов, это всего лишь бисквитный торт для школьной распродажи. Я же не прошу тебя испечь четырехъярусный торт для свадебного торжества с фигурными украшениями из шоколада и помадки.
– Но… – Сесили еще сопротивлялась.
– Никаких «но». Кладешь все это в кастрюлю, как следует перемешиваешь, затем выливаешь тесто в форму. Вот и вся высшая математика, ясно?
Боже, откуда у нее взялась эта дурацкая идея, показавшаяся сперва столь блестящей? А ведь сейчас она могла бы прогуливаться по аутлет-моллу и покупать стильные вещи. Сесили закусила губу и опять с явной тревогой посмотрела на рецепт.
– А может, у тебя есть задание попроще, такое, где не надо ничего печь?
– Никакого другого задания. Ты справишься, я уверена в этом. Главное – мешай, то есть маши лапками, как «Кролик Энерджайзер», и все будет отлично. – Грейси начинала понемногу сердиться, ее синие глаза сверкнули из-под нахмуренных бровей. – Тебе никто не говорил, что ты излишне организованна и слишком рациональна?
– Говорили, а как же, – вздохнула Сесили. – Но там, где я работаю, это больше достоинство, чем недостаток.
Грейси тряхнула светлыми волосами и указала на миксер:
– Итак, сдобный торт весом в фунт.
– Мне кажется, что еще не все учтено, – заныла Сесили. – Может, еще раз заглянем в твои кулинарные книги?
– Почему бы не заглянуть? Заглянем, но только не сейчас, а лучше завтра. Сейчас ты печешь бисквитный торт с равными долями – по фунту муки и масла, а я сосредотачиваюсь на кексах ко дню рождения малютки Люси Томкинс. Ты же не хочешь оставить детей без угощения и тем самым испортить праздник этой славной девочке?
– Конечно, не хочу. Но пойми, Грейси, я не умею печь. У меня в Чикаго плита как новенькая, даже этикетка цела.
– Все будет хорошо. Ты преувеличиваешь. Не надо возводить на себя напраслину.
– Ничего я не преувеличиваю. Я действительно никогда не готовлю. Ну, почти никогда.
– А что же ты ешь? – удивилась Грейси, моментально забыв о предмете их спора.
– В Чикаго нет проблем с едой. Тамошние кафе и рестораны торгуют едой на вынос круглые сутки, – пояснила Сесили.
– Ужасно. – Грейси наморщила нос. – Я начинаю тебя ненавидеть.
– Я что-то не то сделала?
– Иметь возможность есть все, что хочешь и когда хочешь, и оставаться при этом такой стройной! Я бы уже весила в три раза больше, чем сейчас, и была бы толстая, как корова.
Вот уже в третий раз Грейси упоминала о своем весе. Что-то здесь было не так.
Вряд ли она комплексовала из-за веса, хотя пышные формы Грейси не совсем удовлетворяли современным требованиям. Несмотря на это, многие мужчины засматривались на нее, что вызывало зависть у других женщин. Но почему она так болезненно относится к своему весу? После некоторых раздумий Сесили осторожно заметила:
– У меня, вероятно, превосходный метаболизм. Кроме того, но это между нами, сейчас мне нелегко, даже очень нелегко, что сказывается на моем аппетите.
Сесили замерла в недоумении. Почему она так разоткровенничалась? Она всегда была такой скрытной! В Чикаго она ни за что никому бы не призналась, как ей тяжело. В Чикаго нельзя было быть столь откровенной, потому что там она никому не доверяла.
Неужели все было так грустно? Не доверять даже тем, кого Сесили считает своими друзьями? На прошлой неделе она обедала со Стефани Уильямс, школьной подругой, с которой дружила с первого класса, и ни слова, ни намека о том, как ей сейчас тяжело. Более того, такое даже не пришло ей в голову.
Неужели у нее не было никого на всем свете, кого бы она могла считать настоящим другом? Того, кому могла бы доверить все свои тайны?
Только Шарлотта знала, на что согласилась ее дочь, чтобы добиться успеха на выборах, но она не одобряла такой подход, когда выигрываешь в одном, но проигрываешь в другом. Как было бы хорошо, если бы у Сесили появилась такая подруга, как Грейси, которая смело и прямо сказала бы ей, что она сошла с ума!
Сесили встряхнулась. Что с ней происходит? Почему ее стали беспокоить такие вещи, которые раньше нисколько ее не волновали? Раньше она никогда не нуждалась в конфидентах. Не задумывалась о том, почему ее мать любит Мадди больше, чем ее. Или о том, почему ей так безразличен ее брат.
Так почему же сейчас все иначе?
Грейси вопросительно склонила голову набок.
– Не поэтому ли ты игнорируешь свой телефон, который разрывается от звонков?
Действительно, за нынешнее утро Сесили не раз звонили по ее сотовому телефону. А когда Грейси вежливо поинтересовалась, намерена ли она отвечать на звонки, Сесили кратко ответила – «нет», после чего перестала обращать на них внимание. Никакие звонки для нее сейчас не были важны – ни по работе, ни от ее отца, ни от Майлза Флетчера, которому, видимо, не терпелось обсудить стратегию их дальнейшего партнерства.
Ей хотелось отстраниться от всего того, что ее волновало, раздражало и тревожило. Сперва на вопрос Грейси Сесили собиралась дать уклончивый ответ, но внезапно передумав, честно призналась:
