– Шейн, я хочу тебя.
Вместо ответа одной рукой он стиснул ее кисть, а другой рукой полез ей под майку, под бюстгальтер. Его пальцы то сжимали, то гладили ее сосок до тех пор, пока она, не застонав от невыразимой муки, не упала головой ему на плечо.
Он не остановился.
Он продолжал.
Его вездесущие руки, пальцы проникали в самые запретные уголки ее тела, не обделяя ни один из них своими ласками.
– Шейн, – шептала она, не переставая. Внутри нее нарастало неуемное, острое желание, знакомый огонь внизу живота разгорался с невиданной силой. – Боже, Шейн!
Его не надо было умолять.
Распаленная, в огне страсти, она хотела только одного.
И это желание нарастало в ней.
Быстро, неудержимо.
Сесили вдруг закричала. Со страху ей показалось, что еще чуть-чуть и она переломится, раздвоится, разделится на две части.
Он отпустил ее руки, и она тут же вцепилась пальцами, ногтями ему в плечи. Кора на дереве больно царапала ей кожу, так высоко он задрал ее майку, чтобы ему было удобнее ласкать ее груди.
Прежде Сесили не испытывала муки слаще, чем эта.
Она дернулась ему навстречу, ее спина выгнулась. То, что он делал, было за гранью того, что она испытывал раньше, занимаясь сексом. Он как будто менял ее естество, перемешивал что-то внутри нее, подвигая ее вперед к чему-то неизвестному.
Страх, желание, похоть так перемешались в ней, что она совсем потеряла голову. Ощущения были столь острыми и сильными, что она перепугалась не на шутку. Но страх лишь подстегивал ее.
– Шейн, прошу тебя…
Просить его было излишне. Он зубами покусывал кожу на ее шее, а руками гладил и ласкал ее груди. Он играл ее сосками так искусно, как никто до него, а потом принялся жадно целовать ее грудь – это было еще восхитительнее.
Губами он играл одним соском, одной рукой – вторым, другой рукой он ласкал ее, одновременно прижимаясь членом к ее промежности.
Это было чудесно. Сладострастный стон вырывался из глубин ее тела.
Одна его рука залезла в ее джинсы и коснулась края ее плоти. Сесили тут же машинально раздвинула бедра.
Подняв глаза, он прошептал:
– Ты знаешь, насколько ты вся мокрая?
Она замотала головой.
– Смотри.
Он вынул руку из ее джинсов и легким движением пальцев – они были мокрыми – коснулся ее губ. Она была шокирована. Ее выделения на ее губах. Но на этом его эксперименты не закончились. Он приник своим ртом к ее мокрым губам, пробуя их на вкус. Это было самое сильное эротическое ощущение из всех, когда-либо подаренных ей другим мужчиной.
Колени у Сесили подогнулись, она непременно бы упала, если бы он не подхватил ее.
– Я возьму тебя. Быстро и жестко. Мне так хочется.
– Хорошо, – чуть слышно выдохнула она.
Но прежде чем выполнить обещанное, он принялся гладить ее клитор до тех пор, пока она, задыхаясь, не прохрипела:
– Боже!
– Гм, – усмехнулся он. – Именно этого я и добивался.
Ощущение было столь острым и необычным, что она растерялась. От наслаждения Сесили словно разрывалась на части.
– Шейн, еще! Еще, Шейн!
Вдруг он затронул внутри нее что-то такое – она не знала, что именно, – что она не удержалась и закричала, – это было нечто неописуемое. Он не унимался, и скоро ей стало ясно: еще немного и ее рассудок не выдержит, от этой страсти пахло безумием.
Она начала дергаться, потому что не могла дольше это выносить.
– Ну давай, Сесили! – раздался возле ее уха его шепот.
Оргазм пронесся по ней, словно поезд, унося с собой далеко-далеко, оставив позади все, что раньше сдерживало ее, все ее прежние ценности, и повергая тем самым в шок.
Сесили начала кричать и плакать. Откуда взялись слезы, причем так много, было непонятно, но они текли и текли, и их невозможно было остановить. Оргазм еще сотрясал ее тело, она уткнулась головой в шею Шейну, пряча слезы.
– Тише, тише, все хорошо. – Он успокаивал ее. Сколько же в его голосе было тепла и ласки! Она бы ни за что не поверила, что он способен на такие слова, если бы не слышала это своими собственными ушами.
Оргазм прошел, слезы высохли, и ей страстно захотелось продолжения. Хотелось отдаться ему. Сегодня ночью она будет принадлежать ему. Она подняла лицо, их взгляды встретились.
– Возьми меня.
Он нежно смахнул полузасохшие слезинки с ее щеки.
– Как ты думаешь, что я собираюсь делать дальше?
– Не знаю. – Она шмыгнула носом.
– Сесили. – Его голос звучал глухо, чуть надтреснуто, он стал другим, почти чужим. Изменился не только голос, изменился неуловимо и сам Шейн. – Почему ты выходишь замуж?
На нее словно вылили ведро холодной воды. Она быстро заморгала, стараясь прогнать оставшиеся слезы.
– Прошу, не мучь меня.
Зеленые глаза потемнели, брови сдвинулись, он склонился над ней, пытаясь заглянуть ей в лицо.
– Скажи почему.
Почему? Какой неуместный вопрос. Почему он спрашивает об этом, когда они были только что так близки? Когда она так отчаянно хочет его? Она молчала.
Вздохнув, он одернул вниз ее майку и отступил на шаг.
– Я не могу сделать то, о чем ты меня просишь. И не стану этого делать.
Страшный гнев, какой она никогда раньше не испытывала, овладел ею.
– А кто меня уверял, что теперь его ничто не сможет остановить?
Шейн отвернулся от нее в смущении.
– Я так думал, все верно. Но вдруг я вспомнил, ты же выходишь замуж, так и не объяснив мне почему.
Он был прав. Абсолютно прав. Она задумчиво кивнула.
– Я понимаю тебя.
– Понимаешь?
– Да. – Она поправила майку. Надежда еще не покинула ее. Он стоял совсем рядом. И он был ей необходим. Сейчас она думала только о себе. Надо было получить то, что ей хотелось, и вместе с тем совсем не хотелось говорить правду. И на что ему сдалась правда? Тем более что для ее выяснения он выбрал не самый удобный момент.
Шейн покачал головой.
– Скажи правду, прошу тебя. Мне же совершенно ясно, ты выходишь замуж не по любви.
– Ну и что? – Сесили резким движением застегнула молнию на джинсах. В ее душе бушевали самые разные чувства, она их не скрывала, опьянение давало о себе знать.
– С замужеством, Сесили, не стоит шутить. – Его слова прозвучали так проникновенно, что у нее мурашки побежали по коже. Он смотрел ей прямо в лицо: – Все так просто. Мне нужна правда.
