Необычная – нежная и добрая – улыбка скользнула по его лицу, и у нее сразу отлегло от сердца.
– Ужасно – не то слово. – Он погладил ее по щеке.
Но в этот миг дала о себе знать слабость после только что перенесенных страданий, и она уткнулась щекой ему в колено. Шейн чуть помедлил, а потом начал гладить ее по голове.
В этом и был весь он, Сесили раскусила его. Снаружи нарочитая грубость, резкость и твердость, а внутри сердце – доброе и нежное. Вместе с тем, когда это было нужно, он мог быть уверенным, жестким и сильным. На протяжении многих лет Сесили упражняла и характер и волю, чтобы побеждать, а для этого она старалась никогда не выказывать слабость, никогда не позволять никому брать над собой верх. Она могла постоять за себя. Но сейчас ей хотелось одного: сидеть, прижавшись щекой к его ноге, и чтобы он гладил ее по голове, и чтобы это не кончалось.
Ее потянуло в сон, глаза слипались сами собой, и она тихо прошептала:
– Надо бы почистить зубы.
– Ш-ш. – Его голос убаюкивал, затем он поднял ее с пола и прижал к себе. – Чуток поспи.
– А как же зубы? – слабо сопротивлялась она.
Ничего больше не говоря, он понес Сесили по коридору в спальню. Толчком ноги распахнул двери и положил ее на кровать.
Мягкость простыни приятно действовала на ее липкую кожу. Сесили с наслаждением провалилась в легкую дрему. Шейн отошел, чтобы вернуться через минуту со стаканом воды. Протянув стакан, он коротко велел:
– Пей.
Она с трудом приподнялась, опираясь о локоть, и в два-три глотка осушила стакан. Прохладная вода смягчила и освежила ее пересохшее горло.
– Спасибо.
На миг их взгляды встретились, и все поплыло перед глазами.
– Ложись и попытайся уснуть, – тихо произнес Шейн.
– Только не уходи. – Она покорно улеглась, положив голову на подушку. – Пожалуйста.
Шейн молчал, и эти мгновения показались ей вечностью.
– Ладно, не уйду, – прошептал он, ложась поверх одеяла возле нее и ласково обнимая ее рукой.
Боже, ей сразу стало легче. Было так покойно лежать, чуть-чуть прижимаясь к нему. Давно ей не было так хорошо, как сейчас. Сесили смежила веки, погружаясь в тихий, спокойный сон. Находясь в полудреме, она нашла в себе силы прошептать:
– Шейн.
– Что, детка? – Он поцеловал ее в висок.
Прежде чем заснуть, ей захотелось сказать ему, как он важен ей, – пусть знает. А так же чтобы он понял, что ею движет.
– Я хочу пройти в конгресс.
После долгой паузы он отозвался:
– Хорошо.
– Вот почему я выхожу замуж. – Она закрыла глаза, но он – после ее признания – не ушел, он остался с ней.
Зевнув, она прижалась к нему. Ей было хорошо, как никогда, его руки дарили ей давно забытое ощущение покоя и счастья.
– Я ни разу не ходила на свидание с Флетчером. Он меня и пальцем не тронул.
Она ничего не скрывала от Шейна, пусть все знает. Что же касается последствий, то сейчас она не задумывалась о том, насколько они могут быть серьезными. Завтра, как она полагала, все образуется.
– И не тронет.
Это прозвучало твердо и уверенно, как обещание.
Приятные мурашки побежали по ее коже. Сесили взяла его за руку, и их пальцы переплелись.
– Я не обманываю.
Шейн нежно привлек ее к себе:
– Об этом давай поговорим завтра.
Она кивнула, медленно погружаясь в сладкий сон, растроганная его нежностью. Впервые, сколько она себя помнила, если не считать детства, о ней так заботились…
На следующее утро Сесили проснулась свежей и бодрой, лишь голова слегка побаливала. Приняв душ и смыв вместе с грязью остатки мучительных воспоминаний, она ощутила, как к ней возвращается прежняя энергия.
Поискав глазами смартфон, она заметила его на рабочем столе возле окна. Взяв смартфон, она открыла окно, показывающее пропущенные текстовые и голосовые сообщения.
Их были сотни.
Сесили в нерешительности закусила губу. Она колебалась, не зная, как ей быть.
Пора было браться за ум. Прежняя жизнь, от которой она слегка отдалилась, очутившись в Ривайвле, настойчиво призывала ее. Раньше она принялась бы за работу, засучив рукава, но сейчас ей что-то мешало. Сесили не узнавала себя, это было так на нее не похоже! Неужели она боялась взглянуть правде в лицо? Но в прежние времена она никогда не отворачивалась от правды, какой бы неприглядной та не была. Почему же она медлит сейчас?
Почему мешкает?
Ей хотелось убедить себя, что это из-за предстоящей свадьбы с Майлзом Флетчером, но ведь это было не так. Перед собой не стоило лукавить. Она никак не могла, как ни старалась, пробудить в себе прежнюю работоспособность. Накопилось столько всего, что требовалось проработать, придумать и облечь идеи в слова, составить программу, имевшую первостепенное значение для ее предвыборной кампании, но даже желание баллотироваться в конгресс перестало быть столь сильным стимулом. Поручения отца, насущные политические проблемы, прежде вызывавшие в ней неподдельный энтузиазм, теперь – страшно сказать! – ей были почти безразличны.
Сесили устала. Устала от отца, от политических игр, от вечной суеты.
Но причин столь резкой перемены она не знала.
У нее не было ни малейшего желания приниматься за работу. Оставив смартфон на столе, Сесили решительно вышла из спальни.
Сейчас ей, во что бы то ни стало, надо было поговорить с Шейном.
Будь, что будет. «Приняв решение, переходи к действиям». Она всегда поступала именно так.
Она нашла Шейна внизу в его кабинете, он разговаривал по телефону. Брови у него были сдвинуты, вид он имел очень озабоченный. Прислонившись к дверному косяку, Сесили решила подождать и немного понаблюдать за ним.
От него буквально веяло уверенностью, его переполняли сила и энергия, они сквозили в каждом его движении, в его командном голосе, в том, как он ходил по кабинету, энергично рубя воздух ладонью. Сесили окружали мужчины-политики, а слабость – качество, не свойственное политикам, но в Шейне было нечто такое, что отличало его от всех них. Казалось, он родился руководителем. Если другие мужчины хотели, стремились и даже учились быть руководителями, то ему не надо было ничего делать ради этого. Он был прирожденным лидером, это было редкое качество, данное ему от природы.
До ее слуха невольно долетали обрывки фраз, и Сесили стало понятно, что в его компании возникли серьезные проблемы, но Шейн выглядел, как обычно, спокойным и уверенным в себе. Его голос звучал уверенно. Каждое его предложение или указание было веским и убедительным.
Сесили встречалась со многими политиками, поэтому знала, что настоящий, прирожденный лидер – это редкий и очень ценный товар. Большинство политиков вырабатывали в себе данные качества, и действительно, кое-чему можно было научиться. Но она могла дать руку на отсечение: Шейн никогда ничему не учился. Он был от природы наделен силой и энергией, они были его второй натурой.
