– А ты по-братски не расспрашивал ее об этом?
– А как же, прямо в тот день, когда она приехала. Неужели ты забыл, как она меня бортанула!
– А-а, помню, помню. Ты ей устроил перекрестный допрос по адвокатской привычке, прилюдно, как в зале суда. – Шейн иногда не мог понять этих Райли, таких умных, таких сообразительных и таких глупых в чисто человеческих отношениях. – И на что ты надеялся? Что она при всех раскроет тебе свою душу и в слезах бросится на шею к брату?
Митч, выпучив глаза, с недоуменным видом уставился на Шейна:
– Я как-то не подумал об этом.
– И напрасно, иногда думать очень полезно, – фыркнул Шейн. – Ты же не придурок, впрочем, я могу ошибаться.
– Ага, вот как. Значит, ты в курсе ее дел, только держишь это в тайне. – Митч в задумчивости наморщил лоб.
– Что ты несешь? Разве ты после этого не придурок?
Кивнув, Митч сделал глоток пива:
– Как сказать.
Шейн окинул его оценивающим взглядом, но промолчал.
– Ладно, а где девушки?
– Думаю, они все у Грейси.
Митч лукаво улыбнулся:
– А не хочешь ли ты позвать Чарли и Сэма, чтобы поиграть и немного развлечься?
Шейн на миг задумался: он не знал, как помочь Сесили, которая упорно не видела иного способа достичь своей цели, кроме как выйти замуж. Митч был прав, что-то тут было нечисто, и это осознание вызывало у него смутную, непонятную тревогу. Предложение развлечься ему очень понравилось.
– Ладно, звони парням.
Проведя почти весь день с подругами, Сесили на удивление почувствовала себя совершенно другой – жизнерадостной и полной новых сил. Как можно было столько лет недооценивать значение доверительных близких отношений, пренебрегать возможностью поболтать, посудачить, «излить душу»?! Она мысленно перебрала своих «друзей и подруг» в Чикаго. Ленчи с их атмосферой показной вежливости, где громко не смеялись, а лишь натянуто и приторно улыбались. Делиться с такими приятелями или приятельницами своими секретами было настоящим самоубийством. Чикагские подруги, с которыми она была знакома далеко не первый год, не внушали доверия. Всего за несколько дней ее пребывания в родном Ривайвле Сесили сблизилась, почти сроднилась с этими женщинами. Просто поразительно!
Пусть она не открывала им все, что было у нее на сердце. Главное – она их любила. Ей нравилась их открытая непринужденная манера общения, то, как без всякой зависти они обсуждали между собой даже ее отношения с Шейном. Подобная искренность автоматически вводила Сесили в их круг, она чувствовала себя своей среди них.
Новое ощущение, нечто такое, к чему она еще не привыкла.
Сесили налила себе холодного чая, и в этот миг вбежала Мадди.
Днем она помогала Мадди как можно лучше организовать праздничный день, располагая в соответствии со степенью важности разные мероприятия. Держа перед глазами расписание свадебного торжества, Сесили разделила обязанности, поручив каждой из подруг то дело, которое той было больше по душе и с которым та могла справиться лучше остальных. Грейси взяла на себя доставку еды и оформление праздничного стола, Софи – внешнее оформление, Шарлотта – поставки товаров от розничных торговцев, Мадди, как невеста, отвечала за то, что нельзя было поручить никому другому, а на себя Сесили взяла все то, что осталось. Трудились они дружно и весело и все сделали довольно быстро.
Сесили с наслаждением отдалась работе, которая помогла ей отвлечься от всего того, что волновало и тревожило ее. Мысли о своей свадьбе она задвинула в самый дальний уголок сознания и забыла на время о ней, а также об отце и своей предвыборной кампании.
Ощущение успешно сделанной работы, как обычно, радовало ее сердце, помогая ей опять обрести ощущение собственной значимости и самодостаточности. Вместе с тем в глубине ее подсознания возникла смутная, но важная мысль, которая не давала ей покоя.
Мадди сияла от удовольствия, что можно было без труда прочитать по ее счастливому лицу.
– Ты даже не можешь представить, как я тебе благодарна за помощь! Я обожаю тебя!
– Пустяки. – Сесили немного смутилась. – Мне самой это доставило столько удовольствия!
Ей в самом деле было крайне приятно, что ее отношения с будущей невесткой так хорошо складываются.
– Благодаря тебе, подготовка к свадьбе идет с опережением графика. – Мадди огляделась по сторонам и, понизив голос, прошептала: – Только не говори Пенелопе: ты можешь дать ей сто очков вперед.
Сесили рассмеялась:
– Не беспокойся, я никому не выдам твою тайну.
Заложив прядь волос за ухо, Мадди опять с беспокойством оглянулась по сторонам:
– Конечно, это не мое дело. Кроме того, я, наверное, чуть забегаю вперед, но я хочу попросить тебя об одолжении.
Сесили насторожилась. Давать обещание, не зная, о чем тебя попросят, было бы весьма необдуманно. Поэтому она осторожно промолвила:
– Попытаюсь его выполнить.
– Прошу тебя, не обижай моего брата, – вдруг выпалила Мадди и тут же с беспокойством посмотрела на двери, как бы кто-нибудь не вошел и не подслушал ее. – Понимаешь, он готов в лепешку разбиться ради тех, кого любит. Для близкого человека он готов сделать все, понимаешь, все!
Сесили кивнула:
– Конечно. После смерти вашего отца он трудился, не жалея себя и не покладая рук.
– Вот именно! – горячо воскликнула Мадди. – Если он примет какое-нибудь решение, то будет лезть из кожи вон, чтобы добиться своей цели. Цена, которую он лично платит, не имеет для него никакого значения. Вот какой он.
– Да, знаю, – промолвила Сесили.
– Да, твое положение здесь… м-м… не простое. Я понимаю, как тебе нелегко. Но прошу тебя, будь с ним поласковее. Он влюблен в тебя. По уши.
Давно забытая девичья часть души Сесили затрепетала от радости, ей вдруг захотелось кокетливо расспросить Мадди, что он говорил, как и когда, – проще говоря, поболтать так, как болтают совсем юные девушки между собой о парнях, которые в них влюблены – весело, шутливо, со смехом и с замирающим сердцем. Но они с Мадди были, увы, уже не девушками, и Мадди хотелось услышать от нее совсем другое – то, что могло успокоить ее, снять тревогу за брата.
– Даже не знаю, как тебе все объяснить. Да, со стороны все выглядит не очень хорошо, но я постараюсь что-нибудь придумать. В отличие от тебя, я не считаю, что он в меня влюблен. Мне кажется, что он… – Тут Сесили запнулась, не умея подобрать нужное слово. – Ну, ты знаешь, как он себя ведет, когда ему чего-нибудь хочется.
– Конечно, знаю. Я же не слепая, вижу, какими глазами он смотрит на тебя. А тут еще эта новость насчет твоей помолвки. Поверь, он никогда не стал бы себя вести так, как сейчас, если бы не питал какую-то надежду. Когда вы оба встретились здесь, между вами возникло какое-то поле, вполне осязаемое. Не просто увлечение, что-то более сильное.
