Шейн притворно вздохнул с побежденным видом:
– Ладно, твоя взяла, как говорится, против лома нет приема.
– Для каждой работы нужны соответствующие инструменты, – расхохоталась довольная Сесили.
Позднее, вечером того же дня все собрались за карточным столом, Шейн сдавал. Деньги были обменены на фишки, а фишки ровными столбиками стояли возле каждого игрока. Шейн кивнул Сесили, сидевшей напротив него:
– А ты вообще-то умеешь играть?
Сесили презрительно дернула обнаженным плечом:
– Разумеется.
По его губам скользнула насмешливая улыбка:
– А я почем знаю? Ты не похожа на завзятого игрока в карты.
Сесили возмущенно закатила глаза, затем с хитрым видом достала вишневую карамельку из пакетика «Тутси Ролл Поп», лежавшего возле Пенелопы, развернула обертку и положила карамельку в рот:
– Я игрок, и еще какой.
Хм, у Шейна были большие сомнения на этот счет, потому что он видел, что она лишь делает вид. Прищурившись, он окинул ее внимательным взглядом. От него ничего не ускользнуло: ни обтягивающая ее грудь красная майка на бретельках, ни особая прическа.
– Гм, посмотрим.
– Ты будешь сдавать или нет? – не выдержал Митч.
Шейн пропусти его слова мимо ушей, так как увлекся тем, что вытворяла Сесили.
Улыбнувшись ему, она нарочно медленно облизнула языком карамельку, выставив ее между губами.
Руки Шейна машинально продолжали тасовать колоду, но он уже мало что соображал.
– Он что, над нами издевается? – невзначай спросил Митч Мадди.
– Не похоже, – заступилась за брата сестра.
– Да как сказать, – прищелкнула языком Софи.
Не сводя глаз с Сесили, Шейн разделил колоду на две равные части.
А она эротично сосала карамельку, зажав ее своими сексуальными губами. Она то втягивала карамельку внутрь рта, то выталкивала ее наружу, напоминая этими движениями то, как примерно то же самое делала с его членом.
Возбужденный Шейн неловко всунул одну половину колоды в другую, карты зацепились и рассыпались на зеленом сукне стола.
Сесили то медленно, причмокивая, сосала карамельку, то играла ею розовым языком, вращая ее между губами и зубами, – она явно дразнила его. После его неловкого движения она удивленно вскинула брови:
– Что-то не так?
Искусительница! Но разве ему это не нравилось? Напротив, еще как нравилось!
– Нет. Все хорошо.
Она кивнула на карты:
– Ты собираешься сдавать? Или так и будешь сидеть?
Она, похоже, о чем-то его спрашивала? Ну да, конечно, но для того чтобы понять, надо было, чтобы кровь от известных частей тела прилила к его голове, что сейчас было весьма затруднительно.
С той минуты, когда они с Сесили вернулись домой, им ни на минуту не удавалось уединиться. Шейн слегка разозлился. Неужели, в самом деле, все обстоит так плохо? Неужели он не может обойтись без этого, без нее?
Ее язык лениво лизнул округлый, красный край конфеты, и его член застыл в мучительном ожидании.
Да, именно так.
Пенелопа, потеряв терпение, начала собирать рассыпавшиеся карты.
Шейн рассеянно провел пальцами по волосам и машинально взял поданную колоду:
– Спасибо. Хотя я мог бы собрать их сам.
– В самом деле? – не без сарказма спросила Пенелопа.
Конечно, мог. Какие могли быть тут сомнения. Но как раз в этот момент Сесили принялась, как это ей удавалось – Шейн не мог понять, медленно вращать карамельку между губами, стянутыми в бантик, это было очень эротично, и он не выдержал.
– Прекратишь ли ты это когда-нибудь? – резко бросил он.
Сесили невозмутимо вынула карамельку изо рта. Карамельный краситель, оставшийся на ее губах, окрасил их в ярко-красный цвет, отчего губы стали еще сексуальнее. У Шейна сперло дыхание.
– Что прекратить? – с притворным удивлением спросила она.
– Сосать карамель так, как будто занимаешься оральным сексом. Это меня выводит из себя.
– Шейн! – возмущенно закричали хором Мадди, Софи и Пенелопа.
Грейси, Чарли и Сэм, напротив, дружно расхохотались.
Митч притворно застонал.
Только одна Сесили сохраняла полную невозмутимость, она не изменилась в лице, даже не покраснела:
– Каждый рассуждает в меру своей испорченности. Если что-то выводит тебя из себя, то я тут ни при чем, извини, это твои проблемы.
Она опять принялась сосать карамельку, то втягивая ее внутрь, то выталкивая вперед:
– Я, как и все, хочу играть в карты.
Чарли окинул Сесили медленным, ничего не упускавшим взглядом. У Шейна перехватило дыхание: он не хотел, чтобы кто-то смотрел на Сесили таким глазами.
– Пожалуй, я сяду рядом с Шейном. Такое волнующее зрелище не стоит пропускать.
– Не смей смотреть на ее рот! – накинулся на него Шейн.
Чарли дернул плечом:
– Извини, старина, но у нее такие красивые губы, одно загляденье.
Улыбнувшись как можно обольстительнее, Сесили проворковала:
– Спасибо. Чарли. Очень мило с твоей стороны.
Мило? Совсем не мило. Шейн почти прорычал:
– Ешь карамель нормально.
– А я что делаю? – Сесили, как ни в чем не бывало, продолжала сосать конфету. – Ты просто невесть что думаешь.
Конечно, думает. И совсем не невесть что. Впрочем, она прекрасно знала, о чем именно он помышлял. Только бесчувственный чурбан ни о чем таком мог не думать, а он живой человек, и было бы неестественно в его положении думать о чем-нибудь другом.
Шейн начал было что-то возражать, но его тут же перебил Митч:
– Да будешь ты сдавать или нет?
Брови Шейна взметнулись вверх.
Сесили улыбнулась в ответ.
Он сдавал, а она тем временам грызла карамельку с таким видом, словно проходила кинопробы на роль Лолиты.
Через двадцать минут Шейн стал на двадцать долларов беднее, а перед Сесили лежала куча фишек.
Грейси с улыбкой кивнула Сесили:
– С тобой шутки плохи, вмиг обчистишь.
Сесили усмехнулась:
– Не хнычь, умей достойно проигрывать.
Грейси показала ей язык.
Сесили звонко рассмеялась.
Софи с наивным видом подняла один из пакетиков с карамельками:
– Они что, волшебные?
– Я скоро вернусь. – Сесили переглянулась с Шейном, затем встала с грацией, выдававшей многолетнее увлечение танцами.
