Губы Джексона сложились в твердую линию, он явно был решительно настроен против этого контракта.
– Я не вправе обсуждать это с вами.
– Ну что ж, посмотрим, не удастся ли мне вас переубедить.
Сесили вынула желтоватый конверт из плотной манильской бумаги и положила его на стол перед Джексоном. Его внешность, манеры, сам тон вызывали у нее такое раздражение, что Сесили уже не испытывала к нему никакой жалости.
– Посмотрите, может, вы измените ваше мнение после ознакомления с его содержимым.
Как будто его пальцы еле заметно задрожали, когда он взял конверт в руки и распечатал его, впрочем, это ей могло показаться. Тем временем Джексон вынул содержимое, просмотрел и положил все на стол.
Сесили приторно улыбнулась:
– Для меня остается загадкой, ради чего люди в наше время и в таком возрасте делают такие снимки.
Но в тот же миг она вспомнила снимки, которые сделал Шейн. Снимки, которые она ни за что не позволила бы сделать, учитывая ее положение, и несмотря на это разрешила, уступив ему и только ради него. У нее было одно оправдание – она занималась этим с любимым человеком, тогда как Джексон был снят вместе с профессиональной проституткой, на которой не было ничего, кроме белых чулочек, косичек с бантиками и туфель «Мэри Джейн».
Джексон положил руки на стол и сгорбился:
– Что вы хотите?
– Только одного: справедливости. Будем считать, контракт подписан. Надеюсь, что Шейн и его юристы в течение часа получат по электронной почте ваше согласие на все условия контракта. Хорошо?
Не успел Джексон произнести хотя бы слово, как кто-то вежливо постучал.
Двери открылись, и на пороге возник сам мэр Чикаго.
Он появился как нельзя вовремя. В самый подходящий момент. Порой нет лучше режиссера, чем сама жизнь.
Сесили встала, радостно улыбаясь и раскрывая свои объятия.
– Тедди, как приятно видеть тебя!
– Я услышал краем уха о твоем визите к нам в гости.
Внешне Теодор Ломбарди представлял собой забавное соединение Тони Сопрано, известнейшего чикагского гангстера, и Санта-Клауса. Подойдя к Сесили, он дружески обнял ее.
Когда он выпустил ее из своих объятий. Сесили сразу спросила:
– Как Марион? Ей лучше?
– О да. Намного, – ответил Ломбарди, с довольным видом потирая руки. – После посещения твоей матери ее самочувствие, как и настроение, заметно улучшилось.
Он бросил взгляд мимо Сесили на Дэвида Джексона, лицо которого побелело как мел.
– Надеюсь, тут у тебя не возникло никаких сложностей.
Сесили выразительно посмотрела на главу городского планирования.
– Никаких. Просто хожу по указанному маршруту. Мой визит сюда уже закончен.
Мэр весело подмигнул Сесили:
– А-а, догадываюсь, наверное, это связано с твоей свадьбой?
– Да, некоторым образом, – отозвалась Сесили.
Мэр улыбнулся Джексону:
– Надеюсь, вы с должным вниманием отнеслись к просьбе моей девочки.
Джексон твердым, но хриплым голосом произнес:
– Да, сэр.
Чмокнув Сесили в щеку и ласково потрепав ее по плечу, Тедди заметил:
– Загляни ко мне, как только закончишь здесь свои дела.
– Конечно, как я могу уйти не попрощавшись, – отозвалась Сесили, небрежно беря маниловый конверт со стола. Она незаметно провела пальцем по краю, снова заклеивая его.
– Вот и чудесно, – обрадовался Тедди и вышел.
С самой очаровательной улыбкой Сесили обернулась к Дэвиду Джексону:
– Надеюсь, у вас больше нет никаких возражений по поводу контракта.
Джексон мрачно кивнул.
– Никаких. А все остальное, оно тоже будет забыто?
– Итак, если договоренность достигнута, для начала хорошо бы обменяться рукопожатием. Но лишь подписанный контракт заставит меня забыть об этом. Будет не лишним, если вы поторопитесь.
– А как я узнаю, что вы сдержите ваше слово?
– Вам не надо ничего узнавать. Все очень просто. – Сесили поставила на стол свой портфель. – Я отдам вам снимки и флешку, но вам, как и мне, прекрасно известно, что цифровая информация никогда не пропадает. Не волнуйтесь, меня нисколько не интересуют ваши похождения на стороне. После подписания контракта считайте, что с этим делом покончено. Ясно?
Джексон, успокоившись, кивнул, и Сесили ушла.
Да, ей удалось приблизиться на шаг к своей цели – получить определенные гарантии безопасности для Шейна, но ей было обидно и горько, что отец шантажировал ее, и особенно обижало ее то, как он это сделал.
Ну что ж, она покажет ему, что с ней такие штуки даром не проходят.
Шейн сидел в кабинете, тупо уставившись на экран компьютера. Пенелопа что-то быстро тараторила, – ах да, она перечисляла по пунктам то, что надо было сделать, и как можно скорее, – но у него не было ни сил, ни желания ничего делать.
Сесили ушла, ее опять не было в доме.
Куда она поехала, он не знал.
Она уехала очень рано, на рассвете, и с тех пор о ней не было ни слуху ни духу.
– Ты меня слушаешь? – вдруг спросила Пенелопа, удивленно глядя на него.
– Конечно, – ответил Шейн, играя компьютерной мышкой. – Проект Крамера.
Пенелопа опустила вниз свой айпад и тяжело вздохнула.
– Об этом речь шла минут пять назад.
– А-а, – равнодушно протянул он и, выпрямившись, слегка встряхнул головой.
Пенелопа спокойно и внимательно оглядела всю его фигуру.
– Да, похоже, ты не на шутку влюбился в нее.
Кивком указав на ее айпад, Шейн вяло произнес:
– Читай дальше.
Кто-то громко постучал при входе в дом и, не дожидаясь ответа, распахнул двери и вошел в прихожую. Этим гостем оказался Эван, младший брат Шейна. Он держался так, словно был у себя дома.
Шейн громко окликнул его:
– Эй, сюда.
Эван повернул голову и направился в их сторону. Атлетического телосложения, настоящий великан ростом шесть футов и пять дюймов, он в буквальном смысле смотрел на всех свысока. Бросив свою огромную сумку прямо на пол, он прислонился плечом к дверному косяку и, улыбаясь с нахальным видом, оглядел всю комнату и тех, кто в ней находился.
– Привет, как жизнь? – Он посмотрел на Пенелопу. – А, крошка Пенни. По-прежнему горбатишься на своего босса?
Пенелопа нахмурилась, в глазах промелькнуло раздражение.
– Пе-не-ло-па, – медленно по слогам отчеканила она свое имя для излишне самонадеянного и тупоголового, по ее мнению, Эвана.
