– Простите, мистер Стромли, – раздался за дверью голос миссис Дэниэлс. – Но все неприятные и необходимые обязанности такого рода возложены сэром Фрэнсисом исключительно на меня.
– Вы неправильно понимаете ваше положение в этом доме, – сказала тётя Лиз.
– Напротив, понимаю очень хорошо. И своё, и не только своё, – громко ответила миссис Дэниэлс. – Но сейчас главное не это. Я повторяю и готова подтвердить под присягой хоть констеблю, хоть королевскому прокурору: из всех взрослых, находящихся в этом доме, только я имею право наказывать мисс Джейн, если это будет необходимо. И так будет до того дня, пока я не получу письменное подтверждение от сэра Фрэнсиса о том, что воспитательские права переданы кому-то другому.
– В этом доме, миссис Дэниэлс, письменные подтверждения попадают в камин непрочитанными, – слегка хохотнув, ответил дядя Генри. «Он что, умеет шутить?» – подумала Джейн.
Дальнейшее обсуждение продолжалось в стороне от двери, приглушёнными, рассерженными и злыми голосами. Слышны были только дядя и тётя. «Неслыханная дерзость, заслуживающая самого строгого внушения». «Рано или поздно ей придётся выйти». «Нет, это слишком мягкое наказание». «Дорогой, ты предлагаешь держать её в комнате до следующего письма от отца?»
Джейн могла бы дойти до двери, сесть на пол и, прижавшись ухом к замочной скважине, лучше расслышать голоса в коридоре. Она не сделала этого, так и оставшись сидеть на подоконнике. Недавняя секундная ненависть, когда она смогла бы затолкать в камин самого дядю, превратилась в холодную и застывшую злую решимость. «Будь что будет, – думала она. – Признают, что права миссис Дэниэлс – выйду. Взломают дверь – выпрыгну. А пока и с места не сойду!»
– Джейн, – раздался громкий и беспокойный голос тёти Лиз, – Джейн, пожалуйста, подойди к двери. Ты слышишь?
«Боится, что я уже выпрыгнула?» – подумала Джейн и направилась к двери неторопливым шагом. Все же очень уж не медлила: вдруг миссис Дэниэлс волнуется тоже?
– Я здесь, – сказала она.
– Вот и отлично, – голос тёти Лиз заметно повеселел, – а ещё отлично, что ты сама подсказала нам, как тебя следует наказать. Как дерзкая, непослушная, невоспитанная, не уважающая взрослых девчонка, ты будешь сидеть в этой комнате. А учитывая уникальные обстоятельства твоей дерзости, ты просидишь здесь месяц. Если же ты…
– Я согласна, но с одним условием, – перебила её Джейн, – я смогу видеться с Лайонелом.
Ещё пару минут за дверью продолжался педагогический совет, сопровождаемый словами «немыслимая дерзость» и «излишняя жестокость». Потом заговорила миссис Дэниэлс.
– Джейн, тебе разрешат видеть Лайонела два раза в день. Мы будем ходить к нему вместе, и я ручаюсь, что тебя никто не тронет пальцем.
– А я ручаюсь, – рявкнул дядя Генри, – что если в течение месяца увижу тебя, шастающую по Освалдби-Холлу в одиночку, то тебя не защитит никто.
– Спасибо, миссис Дэниэлс, – громко сказала Джейн. – А вы… А вы помните, мой папа непременно вернётся! Запомните это раз и навсегда!
И, не слыша голосов из-за по-прежнему запертой двери, подошла к окну. Села рядом и заплакала.
Глава 7, в которой Джейн и Лайонел делают неприятнейшее открытие и убеждаются в том, что независимо от них его сделал дядя Генри, выясняется, что сэр Фрэнсис нуждается в присмотре, как и его сын, а солдатику Томми даётся важное поручение
К счастью, тёте Лиз и дяде Генри не пришло в голову уточнить продолжительность посещений Лайонела. Джейн приходила к брату и утром, и вечером, а бывало, так задерживалась с утра, что было непросто сказать, в каком же помещении она была заключена под домашний арест: в собственной спальне или же в комнате брата.
Лайонел наслаждался жизнью. Не будь Джейн свидетельницей истории с Герцогом, она бы сказала, что он упал нарочно. Лайонел просто зарывался в своих любимых газетах. Свежие он читал и вырезал из них заметки, а старые тоже читал, но не касался ножницами, а делал выписки и наклеивал в различные блокноты.
– Знаешь, – не раз говорил он Джейн, – я думаю, когда-нибудь правительства всех стран перестанут тратиться на обычных шпионов. Вместо этого достаточно выписывать все основные национальные газеты и тщательно их просматривать. Если не лениться, то там можно найти все нужные сведения. Главное, уметь увидеть то, что нужно.
– Звучит забавно. А как проверить? – говорила Джейн, выуживая из вазы очередной кусок шоколада.
Контроль над кухней окончательно перешёл к тёте Лиз. Джейн как-то не придавала этому значения, но после того, как попала под домашний арест, выяснилось, что дополнительным (хотя и не объявленным) наказанием стал полный запрет на сладкое. Она не жаловалась, но Лайонел об этом как-то пронюхал и требовал дополнительную порцию шоколада, повторяя, как он полезен при переломах. Тётя Лиз не спорила.
– Да очень просто, – отвечал Лайонел. – Ты этого не знаешь, а я отвадил дядю Генри именно газетами. Он уже третью неделю со мной не общается.
– А раньше общался? – с укором спросила Джейн. После истории с письмом такие отношения казались ей предательством.
– Ну да, – ответил Лайонел. – Когда он заходил ко мне за газетами, то говорил со мной о колониальной торговле. Узнав, что я интересуюсь динамикой цен на кофе и пробую делать прогнозы… Нет, не надо, я же больной!
Напоминание было своевременным. Лайонел привык, что, когда он употребляет слово, незнакомое сестре и не извиняется перед этим, она может запустить в него любым подходящим предметом. Вот и сейчас Джейн схватила сливовую косточку, прицелилась брату в лоб, но, вспомнив, что сейчас ему не увернуться, опустила руку.
– …Динамикой цен на кофе, – продолжил Лайонел. – Это когда отслеживают, как изменились цены на кофейные урожаи в прошлом году, позапрошлом, предыдущем и так далее, а потом эти данные обобщают и предполагают, сколько кофе может стоить в будущем году.
– Скукотища, – заметила Джейн, положив косточку и вытерев пальцы салфеткой. – И как же ты его отвадил? Сделал прогноз на такую динамику, что он умчался в Лондон на биржу покупать акции?
– Нет. Я выяснил, что он, как бы это сказать, не очень надерзив, не всегда помнит свою собственную биографию. А именно её индийский период.
– Как это?
– Недели три назад он зашёл сюда. Я просматривал книгу «Выдающиеся британцы», кстати, рекомендую и тебе. Он увидел заголовок и сказал, что встречал немало выдающихся наших соотечественников вживую. Дядя тщеславен, это я замечал и прежде. Среди прочих он назвал и генерал-губернатора Индии лорда Генри Гардинга – героя войны с Корсиканцем
[9] и победителя сикхов
[10]. Когда я спросил его, где же он видел лорда Гардинга, дядя ответил, что встречался с ним в Индии, на границе с Пенджабом. А неделю спустя у нас зашёл разговор о железнодорожном сообщении в колониях, дядя Генри заявил, что не застал строительство железной дороги в Индии, так как покинул полуостров в 1834 году и больше туда не возвращался. Я удивился и переспросил его – именно в 1834 году? Он подтвердил, и тогда я сказал: но ведь лорд Гардинг прибыл в Индию в 1844 году!
