«Ладно, как-нибудь потом надо будет подумать подольше о том, что бы я вернула и отменила. А сейчас надо вспомнить нужные русские фразы (как мало я их знаю!). Ia nuzhna eda. Ia nuzhna komnata. Dat kon sena – ia budu plata. Kak ehat Orel?»
Карри внезапно всхрапнул. Джейн извинилась перед ним, вспомнив, что давно собиралась перейти на шаг…
И поняла по поведению коня, что сейчас он сам меньше всего желает идти шагом. Джейн оглянулась.
«Жильё рядом, собаки бегают», – даже не подумала она, а вспомнила прежнюю глупую мысль. Кроме того, сообразив, что если предыдущий раз волк был один, то нынче сзади на дорогу выскочили, самое меньшее, три зверя.
«V etu poru volki opasny, tolko esli nochiu v odinochku brodit po lesu», – вспомнились слова Саши. Джейн со страхом признала, что выполнила все три условия, разве что не бродила пешком, а путешествовала на коне.
Джейн ещё раз оглянулась на зверей. Они не бежали, они лениво трусили, будто окончательно ещё не решив, стоит ли нападать. В конце концов, у одинокого всадника могло быть ружьё или пистолет («Дура, почему я его не поискала в кабинете Льва Ивановича!»).
Но трусили они именно к ней.
Джейн не поняла, что и на каком языке крикнула коню. Карри помчался не в галоп даже, в карьер. Волки, более не сомневаясь в безопасности добычи, рванули следом.
Джейн слышала от Саши, что волк быстрее тройки, но медленнее всадника и у зверей есть только один шанс: загнать добычу в глубокий снег. Оставалось надеяться, что дорога не заведёт её в лесную чащу и не будет слишком уж петлять. Джейн со страхом поняла – скакать напрямик, сквозь кусты, она не рискнёт, а вот волкам никто не мешает.
Страшно было даже оглянуться назад. Даже смотреть по сторонам, на тёмные ряды елей. Казалось, она несётся по чёрному ущелью, с еле видной белой полосой впереди. Это напоминало страшный сон-сказку, когда ты за один миг тысячу раз веришь, что сейчас проснёшься в безопасности, и тысячу раз убеждаешься: все наяву.
И тут белая полоса превратилась в белое полотно. Лес кончился.
Карри выскочил на невысокий холм. С него были хорошо видны окрестности: небольшой луг, спускавшийся к другой, извилистой дороге. Или не дороге…
Но Джейн увидела вдали то, от чего все прочие мысли вылетели из головы. Темнеющая громада за той, новой дорогой могла быть только деревней. Джейн показалось, будто она разбирает далёкий-далёкий собачий лай.
«Там уж точно волки отстанут, а мужики укажут дорогу», – подумала Джейн. Она обрадовалась не только предстоящему спасению, но и открытому белому пространству после мрачного ночного леса. Казалось, самое поле должно отпугнуть волков.
И Джейн рванулась вперёд, поскорее и подальше от зловещей лесной чащи. Она даже чуть-чуть рассердилась на Карри, которому эта идея не понравилась – ведь пришлось перейти с дороги на заснеженную лужайку. «Давай, дружок, потом отдохнём», – пришпорила она его.
Конь вылетел на заснеженную извилистую дорогу, другой край которой – Джейн лишь сейчас разглядела – был крутым. «С чего это так?» – задумалась она, выбирая подходящее место, чтобы сойти с дороги. И вдруг услышала непонятный хруст. Карри заржал, попытался прибавить в беге…
…Джейн сразу не поняла, что случилось, почему конь застрял. Она лишь услышала уже не просто хруст, а грохот и треск. Почувствовала, что падает… нет, она оставалась в седле, значит, опускалась вместе с конём. И тут же её ноги обожгла какая-то чёрная масса. Джейн не сразу сообразила, что это вода.
Но через миг все поняла. Извилистая дорога была рекой. Замёрзшей, но не настолько, чтобы выдержать вес коня и всадника.
В первый миг Джейн стало стыдно перед конём. Он умчал её от волков. Он пытался предупредить её о глупости, которую она все же заставила его совершить. Он попытался проскочить лёд. И не смог.
– Прости, Карри. Прости, Саша. Прости, папа. Я виновата во всем, – то ли подумала, то ли прошептала она.
Но тут её извинениям ответил чей-то голос: от боли и страха Джейн даже не разобрала: папы, Лайонела или миссис Дэниэлс. Голос был спокоен и, что особенно важно в такую минуту, умеренно насмешлив.
«Извинилась? Вот и хорошо – воспитанная девочка. А теперь мы попробуем что-нибудь сделать для спасения. Кстати, заметь, никто ещё не утонул».
И действительно, Джейн поняла, что речка, в которую они влетели, оказалась неглубокой. Карри отчаянно ржал, но все же стоял на дне. Вода доходила ему до брюха. У неё самой намокли лишь ноги, груди и лицу достались брызги.
«Это хорошо, – оценила ситуацию Джейн. – Что делаем?»
Конь бился в полынье, но вместе с ней вырваться не мог. Оставалось соскочить с его спины и выбираться поодиночке.
Сначала Джейн сорвала намокший мешок, размахнулась и кинула как можно дальше. Она почувствовала даже не надежду, а просто радость, что хоть какая-то её часть – мешок, собранный для побега, – не уйдёт на дно, что она смогла хоть на чуть-чуть уменьшить добычу полыньи.
Потом, плача от страха и желания сломить свою трусость, она смогла вынуть ноги из стремян и соскочить со спины Карри, правда не выпуская уздечку. Конь, бившийся в проломе, уже так разворотил полынью, что для Джейн нашлось место рядом с ним. Правда, теперь она погрузилась в воду уже по пояс.
Сразу же начались открытия. Первое – самое приятное. Джейн поняла, почему река до сих пор не уволокла её и Карри под заснеженный лёд. Течение было не просто слабым, оно почти не ощущалось.
Во-вторых, река оказалась не такой и глубокой, но очень илистой. Конь медленно погружался в ил и уже не бился, как прежде, может понимая, что его затягивает от резких движений. Он посмотрел на всадницу огромными чёрными глазами, будто спрашивая: «Ну, что дальше? Ты все это затеяла, предложи что-нибудь». Джейн, ощущавшая, что затягивает и её, могла предложить лишь одно: попытаться выползти на лёд и придумывать уже там.
Она огляделась и сделала самое неприятное открытие. Волки не отстали. Они приблизились к полынье и замерли между нею и близким берегом, с интересом разглядывая происшествие. Возможно, они даже заключили волчье пари, кто выберется первым: человек или лошадь?
Один из волков, всем видом показывая, что уж им-то спешить некуда, широко раскрыл пасть, зевнул. Сквозь весь ужас и холод (боль понемногу отступала перед холодным оцепенением) Джейн вспомнила картину в папином кабинете и убедилась, что волчий язык изображён русским художником относительно верно.
«Что же лучше, замёрзнуть и утонуть тут или попытаться вылезти к ним?» – чуть отстраненно подумала Джейн, будто это была логическая задача из учебника. И тут, злясь на себя, что не прибегла прежде к этому самому ненадёжному, но единственному средству, заорала во все горло!
– Help!!! – заорала Джейн, а вспомнив, как это будет по-русски, добавила: – Караул!!! – И повторила эти призывы по пять-десять раз, пытаясь кричать и громче, и протяжнее с каждым воплем.
