Кузница, из которой исходил звук, располагалась в большом открытом дворе, пристроенном к двухэтажной лавке с прилавком и складами на первом этаже и горницами для отдыха и сна на втором.
Ворота во двор были распахнуты настежь, чтоб нуждающиеся по скобяному делу люди могли спокойно зайти со своими делами. Представляла она собой четыре сложенных из камня столба, покрытых соломенной крышей, густо обмазанной глиной. Через двор тек бурный ручеек с окрестной горы, а в него опускались лопасти водного колеса, что, крутясь, приводило в движение железную бабу, подвешенную на хитрой системе блоков. Опускаясь на огромную наковальню, она и издавала тот равномерный, неживой звук, какой различил Афанасий. В остальном же кузница была как кузница. С горном в дальнем углу, с кадушками для закалки метала, с серпами, ножами и подковами, развешенными под крышей, и складом кизяка, коим топили тут заместо дров.
Орудовал здесь невысокий кряжистый кузнец с лысой головой и роскошной бородой, в которой пробивались первые седые нити. Пот ручьями тек по его голой спине, могучие руки бугрились, сжимая огромные клещи. Зажав в них малиново-красную от жара заготовку, он подсовывал ее под механический молот то одним, то другим боком. Летела из-под железной чушки сверкающая окалина.
– Здравствуй, добрый человек! – поприветствовал его Афанасий.
Кузнец кинул заготовку в чан с водой и поднял глаза.
– И тебе не хворать. Зачем ко мне пожаловал, сломалось что?
– Нет, хвала… Аллаху, все в порядке. С хозяином поговорить хочу? Не ты ли?
– Нет, не я. Вон через ту дверь зайди в лавку, там спроси.
– А кого спросить-то?
– Спроси Мухаммада Аделя Азиза ал-Каяли, если хочешь.
– Спасибо, добрый человек, – ответил Афанасий и взошел по ступенькам.
Без стука прошел в приоткрытую дверь и очутился в темной горнице с одним стрельчатым окном на теневую сторону и низким, едва макушкой не касался, потолком. Посреди нее был раскинут дивной красоты ковер с жар-птицами и единорогами, весь уставленный яствами и напитками. На вышитых подушках возлежал… тот самый кузнец, что возился в кузне!
– Что остолбенел, чужеземец? – улыбнулся он.
– Так это… – Афанасий сделал неопределенный жест в сторону двери.
– А, ты про это, – он провел ладонью по лицу. – Не бойся, нет тут колдовства. То брат мой единоутробный. Нас и сейчас часто путают, а в детстве вообще не отличить было, – снова улыбнулся лежащий на подушках.
И верно, Афанасий заметил, что собеседник несколько уже в плечах, зато шире в животе, и щечки у него, как яблочки наливные, и глазки мелкие, оценивающие. Настоящий торговец. Видать, он и есть хозяин лавки.
– Ты, что ли, Мухаммад Адель Азиз ал-Каяли будешь?
– Буду я, а кто интересуется?
– Купец Ходжа Юсуф из славного города Герата.
– Далеко тебя занесло от родных земель. С чем пожаловал?
– Хочу предложить тебе покупку выгодную.
– И что ж ты мне хочешь продать? – спросил хозяин лавки, с подозрением оглядывая оборванного Афанасия.
Тверич отметил про себя, что, вопреки традициям гостеприимства восточного, хозяин не предложил ему присесть и с ним потрапезничать.
– Секрет хочу предложить тайный.
– Секрет чего?
– Я гляжу, ты не только украшением рукоятей занимаешься, а и кузня у тебя своя есть? – издалека начал Афанасий, переминаясь с ноги на ногу посреди комнаты. – Клинки куете?
– Да есть кузня, но это так… Брату баловство. Подковы. Костыли, гвозди. Серп поправить.
– А хочешь, чтоб она приносила тебе большой доход?
– Я торговец, как я могу не хотеть, чтобы что-то приносило мне доход? – вопросом на вопрос ответил купец и погладил брюхо короткопалой, унизанной перстнями рукой.
– Тогда я могу продать тебе секрет зелья, которое нужно при ковке добавлять, чтоб мечи получались волшебные. Чтоб и доспех рассечь могли, и клинок вражеский перерубить.
Купец задумчиво погладил бороду, пропуская пряди сквозь пальцы.
– И откуда у тебя такой секрет?
– Из города тайного, что за древним Парватом находится. От самого Ханумана – обезьянского царя.
– Слышал я и про царя, и про город запретный, только, думал, сказки это.
– Что-то сказки, что-то нет. А вот зелье то – не сказка.
– Да ты садись, отведай нашего скромного угощения, – спохватился хозяин лавки. Тон его сделался радушнее. – Как же ты смог у самого Ханумана, о силе которого легенды ходят, тот секрет отобрать? Неужели силой?
– Не силой, конечно, хитростью, – ответил Афанасий. Обманывать и преувеличивать свои доблести сейчас явно не стоило.
– Да-а-а-а, – протянул купец неопределенно. – А как действует сие зелье? Нет, стой, погоди. Хаким! – крикнул он в полумрак. Оттуда чертом выскочил хорасанец в маленькой чалме на самой макушке. – На двор пойди, позови брата, он у нас по кузнечной части. А сам там оставайся.
Тот метнулся в щель и растворился в сиянии утра. Через некоторое время скрипнули ступени под тяжелыми шагами. Дверь распахнулась настежь, но свет не проник в нее, разбившись о могучие плечи брата-кузнеца.
– Что тут у вас? – спросил он, проходя внутрь и утирая бычью шею изгвазданной тряпицей. Потом ловким движением напялил на голову маленькую шапочку и накрутил тряпицу поверх, подоткнув края. Оказалось, это была его чалма.
– Да вот, человек прохожий предлагает секрет купить, от которого клинки будут кольчуги рубить, как тряпочные.
– Да ну? Уж не секрет ли ковки булата он в виду имеет? – спросил кузнец у брата, словно Афанасия в комнате и не было.
Не понравилось купцу такое обращение.
– Негоже о присутствующем говорить так, будто его вовсе нет, – подал голос купец с подушек. – Невежливо.
Кузнец глянул на него вскользь и, хмыкнув, поправился:
– Уж не секрет ли ковки булата ты имеешь в виду, чужеземец?
– Его самого.
– И в чем он состоит?
– В зелье тайном, – прищурился Афанасий. – Известно, что из полос разного металла булат куется. Оттого и свойства его таковы. И крепость, и гибкость. Но не так просто сварить те полосы в один цельный кусок, да еще и определенный узор получить, да твердость, гибкость и остроту выкованному клинку обеспечить. Так ведь?
– Истинно так, – кивнул брат-кузнец.
– Это потому, что после нагрева в горне полосы металла поверхность ее окисляется, и пленка окислов соединению препятствует. А чтоб соединение случилось, надо те окислы с поверхности удалить. Вот для того зелье и надобно. Достаточно насыпать, и куй себе на здоровье.
– Температура сварки и способы удаления тех окислов – у каждого мастера главный секрет. Когда наступает пора сваривать пластины, мастера знатные выгоняют всех из кузницы. А если не удается, творят над металлом обряды и ритуалы. И посыпают его пеплом заживо сожженного животного или кровью кропят, а то и с опилками те порошки смешивают. Дело известное. А к тебе-то секрет как попал? Какой мастер поведал?
