— Я сама объясню!
Голос капитана Черный Алмаз звучал слабее, чем обычно, но был спокоен. Кажется, разоблачение не смутило его. Или, вернее сказать, ее.
— Прежде чем ты. Ник, вытащишь пулю, я хочу сказать вам, господа, кто я. Мистер Бэкли подтвердит мои слова. Меня зовут Вероника Дредд. Я дочь адмирала Роджера Дредда, которого три года назад заманил в ловушку и убил пират Роберт Тич, по кличке Черная Борода. Отец вырастил меня при себе, он растил мальчика, а не девочку, поэтому я умею не меньше, чем вы все, в чем, надеюсь, все здесь убеждались не раз. Условия контракта с каждым из вас соблюдались свято, и вам не в чем меня упрекнуть. Разве что в обмане, но кто же добровольно пошел бы служить под команду к женщине? Дальше каждый из вас поступит, как сам решит, и если надумает уйти, то получит расчет тоже согласно контракту.
— Это какого же дьявола рогатого мы должны уходить от лучшего капитана в Карибском море и на южноморском побережье? — удивленно спросил Джулиан Рей. — Лично я ни на кого вас не променяю, сэр. То есть… леди или… Да какая разница! Я буду с вами, капитан Черный Алмаз, тем более что теперь знаю, из-за чего вы охотитесь за Тичем, и буду рад вам помочь! А вы, ребята? — Он обвел взглядом столпившуюся вокруг команду. — Если кто собирается отвалить…
— Мы еще не сошли с ума!
— Пусть меня проглотит кит, если у меня родится в голове такая бредовая мысль!
— Крабы и устрицы! А что изменилось-то? Пол капитана? Ну и что?
— Пол не менялся, идиот! Просто мы малость подслеповаты…
— Что мы, сисек не видали? То есть мы, само собой, и смотреть не станем! А другой капитан нам не нужен!
Этот беспорядочный шквал голосов загремел со всех сторон, и тут Генри Бэкли во второй раз увидел слезы в глазах Вероники Дредд. Когда-то, три года назад, они стояли в ее глазах, когда онa провожала к последнему приюту своего прославленного отца. Его тело нашли моряки шлюпа «Принц Уэльский», вернувшиеся с подкреплением в роковую лагуну, где адмирал встретил свой конец. Пираты Черной Бороды сбросили убитых в воду, но матросы ныряли и обшаривали дно лагуны до тех пор, пока не отыскали тело любимого командира. Вероника, наверное, плакала, оставшись со своим горем один на один, но на кладбище не дала слезам пролиться.
Не дала и теперь, хотя причина слез была совершенно другая.
— Благодарю всех! — произнесла она, приподняв голову, и слабый румянец вернулся на ее щеки. — Преданность без награды не останется. А теперь. Ник, вынимай пулю. И не беспокойся: вопить от боли я не стану.
— Да когда ж вы вопили от боли, капитан? — удивился лекарь. — Я ведь уже, помнится, вынимал вам пулю из ноги. Не думаю, что тогда было менее больно. Сейчас вот обожгу щипцы, и… и вот она пуля! Совсем неглубоко вошла — кираса-то хорошая, немецкая. Слава богу!
Он с торжеством показал темный от крови кусочек металла и деловито принялся обрабатывать рану, чтобы наложить повязку.
Сэр Рональд, или леди Вероника — теперь каждый волен был называть ее про себя, как ему больше хотелось, — действительно вытерпел (или вытерпела) операцию, не издав ни звука, но затем сознание вновь оставило капитана.
— В каюту его! Скорее в каюту! — На правах старшего помощника Рей отдавал команды, а сам старался как можно осторожнее поднять своего капитана с палубы. — Ему… ей… А, пусть мне акула нос отъест, запутался! Вы, как хотите, а я буду называть капитана по-старому: сэр Рональд. Я не встречал в жизни человека, которого могу считать более настоящим мужчиной.
С Реем все согласились.
Когда Веронику уже несли к капитанской каюте, она вновь приоткрыла глаза:
— Джулиан! Мой приказ надлежит исполнить: корвет «Отмщение королевы Анны» должен затонуть! Отойдите от него на безопасное расстояние, чтобы не долетали осколки, и всадите в корпус несколько ядер. Лучше всего на уровне воды или чуть ниже.
— Не тревожьтесь, сэр! Ваши приказы всегда выполнялись и всегда будут выполняться! — пообещал Рей.
И подмигнул старому штурману, который шел рядом, бережно поддерживая голову капитана.
— Потом идем на Ямайку, — прошептала Вероника. — Отдыхаем, латаем нашу посудину и лечим наши раны. А после продолжим охоту.
ЧАСТЬ II
Воздаяние
Глава 1
ТРИ ПОРОХОВЫЕ БОЧКИ
— История моего превращения в капитана Черный Алмаз по-своему забавна. Смахивает на приключения Синдбада-морехода из «Тысячи и одной ночи».
Пока отца не похоронили, я не могла думать ни о чем, кроме того, что с ним случилось. Эти страшные последние минуты просто стояли перед глазами… Но уже тогда вся будущая жизнь для меня умещалась в одно слово — «месть»! А задуманное я всегда осуществляю.
Вероника Дредд рассказывала о своих приключениях, раскинувшись в гамаке, уютно пристроенном посреди беседки, сплошь оплетенной диким виноградом. В свою очередь, беседка располагалась сбоку громадной террасы старинного каменного двухэтажного дома. Таких домов в небольшом городке, стоявшем почти в устье реки Блэк-Ривер
[19], было всего шесть, остальные — одноэтажные, в основном принадлежавшие ремесленникам, небогатым торговцам и рыбакам.
Вблизи городка простирались плантации, на которых выращивали какао, хижины рабов, работников плантаций, облепили берег реки выше по течению. Однако сам городок, его маленький речной порт, верфь и почти все ремесленные мастерские в основном обслуживали пиратские суда, а губернатор, командир крохотного английского гарнизона и владелец плантаций имели свой процент от пиратского промысла. И они того заслуживали, ибо, невзирая на распоряжения высших властей, не только не чинили пиратам препятствий, когда те ставили свои суда в порту и ремонтировали на верфи, не только не доносили на них, но и оказывали всяческую помощь.
Дом, в котором Черный Алмаз и ее верные сподвижники Джулиан Рей, Ник О'Коннор, Генри Бэкли и слепец Витторио нашли приют на время выздоровления капитана и ремонта корабля, принадлежал плантатору сэру Джордану Колвертону. Но плантатор не жил в нем, лишь изредка наезжая для проверки дел и тогда заявляясь в гости к младшему брату, сэру Чарльзу, управляющему плантациями. А дом он нередко сдавал в аренду пиратским предводителям и пару лет назад охотно сдал сэру Рональду, ибо тот постоянно платил за год вперед, хотя и появлялся здесь не так уж часто. Веронике это жилище приглянулось именно из-за большой красивой террасы, очень похожей на ту, что была в доме ее отца, а Чарлстоне.
