Воды Карони при впадении в Ориноко не смешиваются с ее водами, и отличить проток не составило особого труда. Обнаружив устье реки, они повернули на запад и двинулись вдоль притока.
Путь продолжался несколько дней. По дороге Уильям поймал себя на мысли, что предание о белых бородатых богах, пришедших в Южную Америку с затопленного острова, поразительно напоминает ему слышанную еще в школе историю. После некоторых раздумий он понял: рассказ метиса почти в деталях повторяет миф Платона об Атлантиде. Выходит…
Фрэнсис когда-то намекал ему, что сокровища майя, награбленные и зарытые Кортесом, а потом найденные Уолтером Рэли, отнюдь не принадлежали самим майя. Дескать, он узнал от своей подруги-индианки, что когда-то на землях майя жили иные, диковинные, племена, которые он, Кроуфорд, склонен отождествить с потомками атлантов. Неужели и впрямь существовала легендарная Атлантида и некоторым из населявшего ее племени удалось спастись при катастрофе? Но ведь он, Уильям, собственными глазами видел… Стоп! Что он видел? Повторяющийся сон? Призрак? Массовую галлюцинацию?! Черт знает что…
Додумать мелькнувшую у него мысль до конца Харт не успел. На него вдруг откуда-то сверху обрушился человек. Вернее, даже два человека: один прыгнул на голову, а другой сел на плечи, опрокинул Уильяма ничком и с силой прижал к земле. Краем глаза юноша успел увидеть, что то же самое случилось с его спутниками. Пираты попытались было сопротивляться, но были убиты на месте. Метису же удалось вывернуться и бежать. Нападавшие пустили ему вслед несколько отравленных стрел, но Харт не знал, достигли ли стрелы цели. Его оружие, как и оружие убитых пиратов, очутилось в руках кинувшихся на них индейцев. Впрочем, то были странные индейцы: вместо привычных набедренных повязок, перьев и прочего они оказались одетыми в одинаковые полотняные рубахи и короткие штаны. Всего нападавших оказалось человек пятнадцать. Уильяма крепко связали, пинками подняли на ноги и, подгоняя ударами в спину, повели вглубь леса.
Глава 11
Коадьютор не сдается
Тортуга — Карибское море
— Послушайте, дорогой Давид, — в который раз уже начал Йозеф Ван Дер Фельд неприятный разговор, намазывая маслом свежую булочку, — вы меня прямо удивляете. Не так уж давно, когда мы были на Барбадосе, вы упрекали меня в том, что я напрасно истратил два года и колоссальные средства на бесполезную экспедицию вглубь Гвианы. А теперь сами рветесь туда же, где я потерпел неудачу… Да что я! Ведь даже сам Рэли не нашел сокровища на берегах Ориноко и Карони!
— Рэли сказал, что не нашел, милейший Йозеф! — возразил Абрабанель, прихлебывая из чашки горячий шоколад, сваренный по французскому рецепту — с яичными желтками. — Причем утверждаешь ты это лишь исходя из сведений того матроса, который, по твоим же словам, был дряхлее Агасфера, такой же недальновидный болван, как и он, да к тому же скончался у тебя на руках от старческого маразма!
— Если кому и верить, — обиделся Ван Дер Фельд, — то лучше пороховой обезьяне самого сэра Уолтера, чем вашему безумному Пастору и весьма сомнительной индианке, которой, быть может, не существует вовсе!
— Да уж, Йозеф, наши источники сведений стоят друг друга! — вздохнул коадьютор и осторожно опустил фарфоровую чашечку, расписанную пасторальными пастушками, на блюдце.
— Да откуда вы знаете, что эту индианку Черный Билл не выдумал… что она не привиделась ему? Ведь этот разбойник склонен злоупотреблять горячительными напитками! — гнул свою линию Ван Дер Фельд, прочищая трубку и поглядывая на своего будущего тестя.
— А ты почем знаешь, что тот старик не ошибался?! — парировал коадьютор, подпрыгнув от возмущения на стуле. — Ведь он даже не ведал, что Рэли вернулся в Англию и умер на плахе! А еще, — в голосе Абрабанеля послышались саркастически-угрожающие нотки, — он утверждал, что сокровища конкистадоров перепрятаны на Эспаньоле!!! Может быть, с твоей точки зрения, надо вернуться туда, несмотря на то что мы уже убедились: там сокровищ нет?
— Если рассуждать подобным образом, дорогой Давид, нам лучше вообще вернуться домой и считать, что никаких сокровищ не существует, раз уж я не нашел их на Ориноко, а вы… то есть мы вместе — на Эспаньоле, — вздохнул моряк и с сочувствием посмотрел на купца.
— Прошу вас, господин Ван Дер Фельд, не огорчайте так сильно моего батюшку, ему вредно волноваться! — вдруг прервал их спор мелодичный девичий голосок.
Оба сотрапезника, как по команде, повернули головы в сторону двери. На пороге столовой стояла Элейна в утреннем платье для визитов.
Судя по всему, прогулка на свежем воздухе стерла с ее щек болезненную бледность, а встреча с Кроуфордом заставила черные бархатистые глаза сиять радостным блеском. От недавней печальной задумчивости не осталось и следа, девушка была полна решимости действовать.
— Б-же мой, дорогая Элейна, с чего вы взяли, что я его огорчаю?! Но даже если это и так, я готов немедленно исправиться и поспешу испросить у многоуважаемого Давида прощения. Ради вас можно совершить и большие подвиги.
— В самом деле? — кокетливо удивилась Элейна, подсаживаясь к столу и наливая себе из кофейника шоколаду. — А если я попрошу вас осуществить мою давнюю мечту? — она бросила в сторону своего жениха лукавый взгляд.
Судя по тому, как купец встрепенулся, невольно подавшись в ее сторону, он обрадовался подобной возможности совсем непритворно:
— Все, что в моих силах…
— Разумеется, в ваших! — рассмеялась Элейна. — Вы так увлекательно рассказывали нам о своем путешествии в джунгли Ориноко, что я сгораю от нетерпения увидеть этот заповедный край. До сих пор батюшка был против моего намерения, но, может быть, теперь он согласится? Помогите мне его уговорить.
— Ты видишь, Йозеф, даже этот невинный младенец, моя дочь, этот хрупкий цветок, для которого вдвойне опасны бурные реки, непроходимая сельва и тамошний климат, — даже она высказывается за единственный верный вариант, сулящий успех! — вскричал Абрабанель, обрадованный неожиданной поддержкой его позиции. — Подойди сюда, моя крошка, мое сокровище, моя мудрая сивилла, я обниму тебя!
Элейна охотно поднялась со своего места, чтобы принять отцовскую ласку. В глазах ее вспыхнуло торжество.
— Ты появилась как нельзя кстати, дитя мое! — продолжал Абрабанель, довольный тем, как легко разрешился давний спор. — Мы с Йозефом как раз обсуждали маршрут путешествия в Гвиану. Он полагает, что лучше высадиться в Каракасе, — при этой маленькой лжи коадьютор на всякий случай пнул будущего зятя ногой под столом, — и затем двинуться пешком вглубь страны. А мне вот представляется, что этот путь слишком продолжителен и тяжел. Ведь на юг от Каракаса простирается безбрежная саванна…
— Испанцы и индейцы, если не ошибаюсь, называют ее льянос, — вставил Ван Дер Фельд.
— Совершенно верно, дорогой Йозеф, но не прерывай меня, пожалуйста, — попросил Абрабанель. — В сухое время года льянос — это почти безжизненная степь. Быстро отцветающие травы покрывают землю сплошным ковром, а потом почва в мгновение ока высыхает, а вся жизнь теплится вокруг водоемов и ручьев. Но сейчас, когда только завершается сезон дождей, эти равнины практически затоплены водой, перемешанной с илом. Они станут проходимы через месяц или два, но тогда мы рискуем оказаться на бескрайних просторах льянос почти без воды: там есть простирающиеся на много десятков миль участки, по которым не протекает ни одного ручейка!
