За пару минут они бесшумно пересекли площадь, отделяющую темницу от сада главы иезуитской миссии и, открыв оказавшуюся к удивлению Харта незапертой калитку, вбежали внутрь.
Пробежав по усыпанной гравием дорожке, они обогнули дом, некоторые окна которого были освещены, и двинулись дальше по узкой утоптанной тропинке, ведущей прямо к лесу. Когда от желанной свободы их отделяло всего несколько ярдов, они услышали за спинами топот шагов.
У Харта мороз прошел по коже. Сердце в груди бешено застучало, во рту пересохло. Неужели их побег замечен, и сейчас…
— Постойте, подождите меня, — запыхавшись, еле слышно кричал бегущий к ним человек в рясе. В руке он держал небольшой узелок.
— Ждем, ждем, — тихо ответил мужчина, руководивший сим опасным предприятием.
Уильям выдохнул. Кровь прихлынула к его лицу, и он судорожно вдохнул в себя теплый влажный воздух.
Через мгновение они уже были в лесу. Присоединившийся к ним человек покопался в бездонных карманах, и до ушей Харта донесся слабый скрежет металла: калитка в стене, отделявшей редукцию от леса, была заперта. Теперь их преследователям, чтобы догнать их, пришлось бы обогнуть все поселение или сломать обитую железом дверь.
Как только они оказались на свободе, незнакомец зажег фонарь, который был в руках у одного из мужчин. При скудном свете мятущегося пламени, щуря глаза, отвыкшие от света, Харт попытался рассмотреть лица спасителей. Все они были ему неизвестны.
— Кому я могу выразить благодарность за наше нечаянное спасение? — спросил Уильям, вытирая слезящиеся глаза.
Тогда предводитель устало стянул с лица платок, и Харт увидел Кроуфорда. Издав короткий стон, Харт схватился за грудь и без сил рухнул на руки спутников. В то же мгновение д’Амбулен издал глухой, полный отчаяния вскрик.
Глава 15
На полпути к богатству
Новая Гвиана. Дельта Ориноко — устье Карони
Водный путь по протокам, составляющим дельту Ориноко, был бы для путешественников совершенно несносен, если бы не Ван Дер Фельд. Он оказался незаменимым гидом, способным предусмотреть все возможные трудности и неприятности. Ну, или почти все. Его предупредительность, такт и стремление уладить все только еще готовые назреть конфликты превратили нелегкую дорогу по порожистым речным рукавам и заболоченной сельве в увеселительную прогулку.
Элейна из уютной лодки с балдахином в наслаждении созерцала диковинные цветы и невиданных птиц. Абрабанель в предвкушении скорого достижения заветной цели пребывал в самом веселом расположении духа. Ришери, дабы не портить себе кровь понапрасну, почти все время молчал, удовлетворяясь тем, что его, по крайней мере, никто не трогает, и терпеливо ожидал, когда они, наконец, доберутся до иезуитской миссии. Ван Дер Фельду просто нравилась роль заботливого начальника экспедиции.
Словом, путешествием были довольны все, кроме Черного Пастора, чьи попытки возглавить экспедицию натолкнулись на вежливое, но твердое сопротивление голландцев. В Сан-Хосе «Месть» загнали в док, как и «Черную стрелу». В русло Ориноко все равно нельзя было бы войти на фрегате, да и повреждения судна в результате морского боя оказались более значительными, чем казалось вначале. Из команды пиратов было выбрано лишь несколько человек для того, чтобы нести на обратном пути сокровища. Остальных по приказу Ван Дер Фельда оставили на суше: кого присматривать за ремонтом, а кого болтаться по тавернам. Пираты остались крайне недовольны этим, справедливо полагая, что могут так лишиться своей доли. А уж по сравнению с их капитаном самая черная грозовая туча показалась бы светлым облачком!
Подумать только, все попытки его, Черного Пастора, навести порядок и взять управление ситуацией в свои руки оканчивались неудачей! Абрабанель и Ван Дер Фельд жестко контролировали каждый шаг Билла и старательно ограждали от его влияния оставшихся пиратов, но в своих попытках подчинить Билла они перегнули палку. Все время с момента прибытия на Тринидад Пастора поддерживала лишь мысль, что он один знает о местонахождении сокровищ и является для остальных даже не проводником, а истинной «живой картой». И это все сильнее подогревало в пирате желание, покинув спутников, отправиться разыскивать клад в одиночку. Вот именно! С какой стати он должен делиться золотом с кем бы то ни было?! Эти чертовы купцы не раз обводили его вокруг пальца, как щенка, они наверняка попытаются и на этот раз: обманут и улизнут с сокровищами, а не ровен час, еще и самого Билла прикончат. Перерезать бы их всех к чертовой матери — и стариков, и девчонку, и французишку-лягушатника заодно — кто в джунглях станет доискиваться? Только вот бесшумно не удастся. Надо бежать. Темно, конечно, хоть глаз выколи, но…
Все доводы рассудка отступили перед желанием досадить проклятым жидам и получить сокровища. Пастор уже словно наяву видел сундуки с золотом. Ночью, когда члены маленькой экспедиции крепко заснули под тревожные звуки тропического леса, Черный Билли, захватив оружие и мешок с провиантом, стараясь ступать неслышно, покинул лагерь.
Но что-то странное творилось в душе пирата. Его охватывал панический, беспричинный, какой-то запредельный страх. Пастор с трудом удерживался от необъяснимого желания побежать сломя голову и помимо воли озирался по сторонам, как затравленный заяц, хотя ночь в сельве выдалась такая непроницаемо темная, что он едва различал собственную руку, поднесенную к лицу. Пройдя несколько десятков шагов в кромешной тьме и чудом не угодив в болото, Черный Билли подумал, что устраивать побег ночью было не самой лучшей идеей. Трезвость рассудка начала понемногу возвращаться к нему, но жажда добыть сокровища и уверенность в том, что найти место лагеря теперь столь же трудно, как и продолжать путь, гнали дальше.
Внезапно Пастору почудилось, что откуда-то из-за деревьев, потихоньку разгораясь, льется необычный свет: мягкий и словно прозрачный. Пират, осторожно ступая, ощупью, двинулся в ту сторону. Свечение понемногу усиливалось, его отблески проникали сквозь густые темно-зеленые кроны к небу, а граница между этим светом и тьмой тропической ночи казалась очень четкой. Билл достиг этого странного рубежа в несколько минут и осторожно раздвинул ветви, скрывавшие источник непонятного сияния. На раскинувшейся перед ним поляне повсюду высились невысокие круглые постаменты из резного камня. На каждом из них лежала небольшая груда драгоценных камней, испускающих разноцветные лучи. Эти лучи образовывали в воздухе сложный узор, напоминающий карту Рэли, который, как картинка из волшебного фонаря, отражался на сплошной стене из переплетенных лианами пальм. У Черного Билла перехватило дыхание, он даже не сразу осознал, что перед его глазами — сокровища.
На земле между постаментами раскинулась прихотливая сеть, тоже образованная световыми лучами. Внезапно рядом послышался странный смешок. Билли обернулся в темноту. В двух шагах от него что-то хрустнуло, метнулся в сторону кто-то невидимый. Объятый страхом и бешенством пират выхватил из-за пояса пистолет и, держа его взведенным перед собой, выскочил на поляну. Смешок повторился. Билл замотал головой, пытаясь определить, откуда идет звук, который, казалось, раздавался со всех сторон одновременно. Внезапно лучи, исходящие от камней на вершинах постаментов, пришли в движение, замысловатый узор, образованный ими, изменился. У пирата зарябило в глазах. Картинка, сотканная из света на непроницаемой зеленой стене приняла очертания человека, индианки На-Чан-Чель.
