– Ну-ну, – сказал я заинтересованно. – Как это?
– Восемьдесят процентов информации, – сказала
она, – поступающей человеку от другого человека, поступает невербально.
Да, он, сам того не желая, многое говорит мимикой, жестами, походкой, позой,
осанкой, манерой одеваться, даже прической, хоть это покажется очень странным.
Я невольно опустил взор на свои руки, где из рукавов
пиджака безукоризненного покроя белоснежные манжеты выглядывают ровно по
сантиметру.
– У меня что-то не так?
– Так, – ответила она, – но пора чуточку
скорректировать. Вы не обратили внимания, что ряд политиков обладают даром
убеждать избирателей, что именно они спасут мир, всего лишь потому, что умеют
держаться как солидные и очень компетентные в своем ремесле люди?
Я вздохнул, сказал, сдаваясь:
– Ладно, научите, как с помощью феромонов можно спасти мир.
Небо от горизонта и до горизонта усыпано крупными белыми
перьями. Как будто подрались огромные птицы, а их перья ровно падали на
хрустальный небосвод, накрывающий землю, и вот так красиво накрыли от края и до
края.
Я вздохнул, заставил себя опустить взгляд. Наверное,
это мировоззрение, что Земля плоская и накрыта хрустальным куполом, создано
правителями крупных царств, устрашенных стоящими перед ними проблемами. Так
хочется верить, что мы под защитой, что сверху смотрит некто всевидящий и
всезнающий, он всем воздаст по заслугам, слабых защитит, а злых накажет… Пусть
даже не вот так сразу, станет он разбираться с каждым в отдельности, но
зато потом, когда всех разом призовет на Суд…
За две недели до выборов по Центральному телевидению было
организовано выступление по всем каналам председателя Союза всех мусульман
России Гамзата Мулавердиева. Он заявил, а эту запись потом с утра до вечера
крутили по всем телеканалам, что мусульмане России не мыслят существования без
матушки-России, что они всеми фибрами души срослись с русским народом и сами
почти что русские, не видят никакой разницы, а если придет враг, то первыми
выступят на защиту России.
Он говорил много и образно, пафосно, красиво, как умеют говорить
восточные люди, заворачивая эффектные метафоры, приводя красочные сравнения.
В печать тут же пошли сперва выдержки из заявления, потом опубликовали
целиком, а на центральном канале организовали встречу всех религиозных
конфессий в лице главного раввина России, самого Мулавердиева, патриарха всея
Руси с его многочисленной свитой и даже представителя буддистских общин России.
Кроме того, передние ряды в зале занимали главы различных религиозных общин, от
привычных баптистов и адвентистов до пока еще экзотичных ньюсайентистов и
аумовцев.
Андыбин заинтересовался передачей, Бронштейн поиронизировал,
Андыбин сказал, защищаясь:
– Я хочу посмотреть, что скажет буддист!
– Может, послушать?
– Слушай, если хочешь, а я посмотрю.
– Кого? – спросил Бронштейн.
– Телевизор! – ответил Андыбин, уже сердясь.
– А, – сказал Бронштейн понимающе, – тогда
смотрите. Только не включайте!.. А если серьезно, чего от буддистов ждете?
– Они даже тараканов не давят, им вера запрещает, как будут
Россию защищать?
Лысенко фыркнул:
– Патроны подносить будут.
– А это можно?
– В России все можно! И всех.
Глава 8
Звонок раздался поздно ночью, когда я перед сном принимал
душ. Я чертыхнулся, но вспомнил, что здесь в офисе душ навороченный,
современный, что значит – с электроникой и в том числе с телефоном,
уменьшил напор воды и нажал кнопку:
– Алло?
В кабине раздался негромкий голос уверенного в себе
человека:
– Борис Борисович, простите, что в такое время, когда вы в
душе, но мы вот ломаем головы, как быть… в том числе и с вами. Как вы уже наверняка
догадались, мы из ФСБ.
– Еще не догадался, – пробормотал я. Кажется, я
чересчур уменьшил подачу горячей воды, с этими новомодными кранами не сразу
наловчишься, по телу пробежала холодная струя. – Но спасибо, что хоть так
представились…
– Борис Борисович, нам нужно с вами переговорить.
– Говорите, – предложил я.
– Нет, нам нужно поговорить с глазу на глаз. Даже
современные видеоконфы не совсем то, как вы понимаете.
– Хорошо, – согласился я, – но…
– Тогда прекрасно, – прервал он голосом, не терпящим возражений. –
Постарайтесь завтра выехать куда-нибудь. Например, на выступление перед
избирателями. Нет, планировать не надо. Просто нам встретиться надо вне стен
вашего офиса. Хорошо? Постарайтесь выбраться хотя бы на полчасика.
– Меня сопровождает целый отряд охраны, – предупредил
я.
– Не волнуйтесь, с ними уладим. Из них половина –
бывшие наши работники. Должен сказать, что Уваров сумел переманить нескольких
ценнейших оперативных работников даже из действующих. До завтра, Борис Борисович!
– До завтра, – пробормотал я уж после того, как в
трубке щелкнуло.
Ночь прошла неспокойно, хотя я проглотил таблетку
мелатонина, грезилось нечто тревожное, пугающее. Утром встал несколько
разбитый, проглотил двойную дозу L-карнитина, новомодное и вроде бы
взбадривающее за счет сжигания жира, умылся, побрился, все время неотрывно
думая о предстоящей встрече. И пока завтракал какой-то вкусной гадостью из
очищенного протеина, прикидывал, что же им от меня надо. И не ловушка ли,
чтобы прибить легко и без лишних хлопот.
Прошло не больше пяти часов, как я поднялся в свою
импровизированную спальню, а когда спускался в рабочие апартаменты, встретил на
лестнице Терещенко и, поглядывая на его железоблочное лицо, сообщил:
– У меня сегодня будет одна встреча… Вне стен офиса.
– Хорошо, Борис Борисович, – ответил он. – Не
беспокойтесь, все схвачено.
Знает, понял я. С ним связались сразу же. Возможно,
даже сообщили, о чем примерно разговор, чтобы не дергался за охраняемый объект.
Это не значит, что сказали правду, но тут уж простенькие Юлины приемы по
выявлению врунов не помогут, в действие вступили суперпрофессионалы вранья и
обмана.
Машину подогнали к подъезду, я прошмыгнул как можно быстрее,
в это время часть охраны смотрит на крыши домов, а часть по сторонам. Водитель
явно нервничал, на большой скорости пронесся между домами, что вообще-то
запрещено, вылетел на шоссе и пошел по левой стороне. Я помалкивал, справа
от меня, где обычно сидел массивный Андрей, закрывая всем телом, пусто, а
Терещенко, собранный, настороженный, смотрит вперед, вглядываясь в прохожих и
машины. Рядом с водителем тоже пустое сиденье, хотя и там телохранитель раньше
сидел, выпрямившись, защищая босса и силой оружия, и своим телом.
