Он перечислял сделанное, а я в бессилии сжимал кулаки.
Слишком много времени потрачено зря еще при предыдущих президентах. При всех
общих политических устремлениях, мы-де строим коммунизм для всего человечества,
китайцы всегда китайцы, у них и коммунизм обязательно с раскосыми глазами. Мало
кто знает, что шовинизм – это в нашем произношении «китайскость», именно у
китайцев подметили эту нехорошую черту европейцы и так назвали по имени народа,
который обладает ею в наибольшей степени.
И вот теперь вся надежда, очень зыбкая, на то, что
старое и осторожное правительство Китая все еще никак не решится двинуть
огромные орды на пустые, с их точки зрения, земли России… а если быть честным,
то они в самом деле почти пустые и без всякого «почти» заброшенные. Это,
однако, вовсе не значит, будто китайцы имеют право на них претендовать, а мы
вот так просто возьмем и отдадим.
Да, старое и осторожное правительство Китая ожидало, когда
Россия дозреет еще, но молодые ястребы, как видно из сообщений пронырливой
прессы, настаивают на немедленном захвате всей Восточной Сибири и Дальнего
Востока. Главный аргумент даже не слабость России, это само собой разумеется, а
устремления соперничающей Японии, что вот-вот опередит и сама даст приказ к
аннексии Дальнего Востока.
– Мы успеваем? – спросил я с надеждой.
Он покачал головой.
– Если честно, то вряд ли. А надеяться на то, что и
китайцы прошляпят… гм… недостойно.
– Но вы же отправили войска?
– Капля в море, – ответил он жутко спокойным голосом.
На меня смотрели умные глаза смертельно усталого человека. Горшкову не военным
министерством бы руководить, а какой-нибудь гуманитарной кафедрой. – Хотя,
конечно, какую-то роль эти войска сыграют. К тому же, Борис Борисович…
– Не тяните, у меня и так мурашки по всему телу.
– У нас не конный отряд лучников, – повторил он
понравившееся сравнение. – Первыми приходится в таких случаях отправлять
строителей, в их задачу входит расширить базу и приготовить все для прибывающих
десантников и боевой техники. Затем с первыми частями отправляем массу
горючего. Все приходится ввиду спешности перебрасывать самолетами, а это все
удорожает, военные теперь тоже считают каждую копейку! Тяжелая техника грузится
на платформы, как я уже сказал, отправим железной дорогой. Часть уже сегодня
отправили.
Я перевел дыхание, Горшкову сейчас еще хуже, чем мне, я
сказал как можно бодрее:
– Огромное вам спасибо! Вы не представляете, как много
сделали. Не знаю человека, кто вот так стал бы предпринимать что-то за спиной
президента, даже если был бы уверен в абсолютной правоте. Возможно, мы опередим
их на шажок… Или хотя бы не дадим опередить нас! Надеюсь, не дадим.
Лукошин вошел вроде бы, как всегда, спокойно и с
достоинством, но я сразу ощутил его тревогу и смятение. Правда, до выборов
всего три дня, но уж слишком лицо его похудело за ночь, а скулы заострились,
как плавники большой хищной рыбы.
– Что-то случилось? – спросил я.
Он тяжело опустился в кресло напротив. По тому, как обвисло
его гвардейское тело, я снова почувствовал его усталость, замешательство и чуть
ли не панику. Он хотел было ответить, но распахнулась дверь, вдвинулся Андыбин,
заметно постаревший после того вечера в ресторане, отказ исполнять русские
песни подкосил его железное здоровье. Прошло полгода, а он все не оправится от
удара.
Пока он обменивался со мной, а затем и с Лукошиным
рукопожатием, Лукошин проговорил с неохотой:
– Было бы странно… да-да, очень странно, если бы ничего не
случилось. Мы заварили такую кашу… Так что не очень-то реагируйте…
– Ты меня уже подготовил, – заверил я. – Теперь
давай обрушивай все, что у тебя там за пазухой. Камень или целая скала?
– Гора, – ответил он. – Карельский только что
провозгласил, что отказывается признавать власть проклятых
московитов-предателей. Он объявляет Дальний Восток отдельным евразийским
государством, которое будет вести самостоятельную политику, в состав Америки не
войдет, как и в состав Китая или Японии. Остальное – неинтересно, обычный
набор фраз о миролюбии, но твердой решимости защищать суверенитет
Дальневосточной республики.
– Суверенитет чего? – спросил я. – Он пока еще не
власть. Кто-то его поддержал?
– Да в том-то и беда, что в местной печати сразу же
появились статьи с восхвалением его предложения… пока это называется так.
Думаю, все было заготовлено заранее. Пока он надеялся, что вас не изберут,
потому такое предложение придерживал.
Андыбин буркнул:
– Евразийское… Это на Дальнем Востоке? При чем здесь «евро»?
– Да это всего лишь термин, – пояснил Лукошин. –
Мол, и вашим, и нашим.
Я выслушал обоих, голова работает четко, быстро
перебрал несколько вариантов, кивнул Лукошину:
– Свяжись с министром обороны.
Лукошин спросил, не двигаясь с места:
– Не слишком ли круто?
– Лучше сейчас под арест десяток горячих голов, чем завтра
лить кровь тысяч одураченных. Почему непонятно дуракам, что Япония и Китай
сожрут моментально? Тоже мне – великая евразийская держава! На отдельно
взятом, как говорится, Дальнем Востоке.
Андыбин хмыкнул.
– Шутки шутками, но Дальний Восток раз в двадцать, если не в
пятьдесят, больше Японии. И в миллиард – богаче ресурсами. К тому же
Дальний Восток почти весь – прекрасная равнина с плодороднейшей землей,
недаром туда хохлы переселились и собирались создать независимую Украину на
землях «зеленого клина»! А Япония мало того что крохотная, да еще и почти
вся – горный хребет, непригодный для жизни! Не-е-ет, в умелых руках
Дальний Восток смог бы стать величайшей державой! По территории, если не
ошибаюсь, раза в три побольше Китая?
Я раздраженно отмахнулся.
– Стал бы или не стал – спекуляции досужих людей. Хуже
того – интеллигенции! У нас нет ни времени, ни сил на рассусоливание
всяческих аспектов. Срочно туда отряд быстрого реагирования! Карельский нарушил
Конституцию России, это государственная измена. Надо поступить по всей
строгости закона. Европа и Америка поддержат, даже если сразу предателей к
стенке. Не до политкорректности и Гаагских конвенций, когда речь о таких
ставках: он предал не только Россию, но и весь христианский мир, всю технологическую
цивилизацию. Дурак, не понимает, что его великую индоевропейскую…
– Афроазиатскую, – поправил Лукошин, сам же
спохватился, – тьфу, евроазиатскую!
– Да, его евроазиатскую державу вмиг слопают соседи. За
Россию и то вот-вот примутся, а отколовшиеся куски – сразу!
Он не ответил, некоторое время смотрел расширенными глазами,
вдруг заулыбался во весь рот.
– До меня только сейчас дошло… Борис Борисович, а как это вы
так просто сказали: «Свяжись с министром обороны»? Не заметили, что уже
начинаете отдавать ему приказы?
