– Ладно, – ответил я наконец. – Что уж добивать
лежачих? Проявим снисходительность. Как бы там ни пыжились, все козыри у нас.
Пусть приезжает. Только угощения никакого, даже кофе. Хрен с нею, с
вежливостью! Я его не приглашал. И галстук сниму.
Лысенко сказал услужливо:
– Я притащу кресло с протертой спинкой.
– Тогда уж с гвоздем, – сказала Юлия саркастически.
Лысенко юмора не понял, обрадовался:
– Прекрасно, я такое у Бронштейна видел!.. Сам брюки там
порвал. Пойду сейчас принесу…
Он ушел, Юлия спросила, вскинув брови:
– Он это серьезно?
– У него с юмором не очень, – пояснил я, – ты
же знаешь, он даже над анекдотами не ржет.
Она вздохнула:
– Господи, до чего же вы, мужчины… Когда повзрослеете?
– Тогда прогресс остановится, – сообщил я. –
И еще, Юлия, подержи его минут пять хотя бы. А лучше – десять.
У меня совещание.
– А когда он увидит, что у вас в кабинете никого?
– Вот пусть и увидит.
Машина премьера прибыла в четыре часа, на входе в офис сразу
же столкновение: с премьером попыталась пройти целая шобла советников и
телохранителей, но наши стражи остановили всех, а когда те заартачились, на них
взглянули обнаженные стволы. И по глазам охраны было видно, что применят
не задумываясь, только дайте им малейший шанс. Здесь всего лишь премьер, а они
охраняют человека, круто меняющего всю земную цивилизацию.
Раздраженный премьер вынужден был в одиночку преодолеть весь
путь до приемной, где Юлия, любезно улыбаясь, попросила подождать, у шефа
деловое совещание. Премьер вскипел, налился краской, уже набрал в могучую грудь
воздуха… но вспомнил, что он не у себя во владениях, а у нас все еще правовое
демократическое государство, здесь он на виду, наезды не пройдут, смирился и
сел ждать.
Юлия жалела его отчаянно, все-таки красавец мужчина, манеры
безукоризненные, костюм сидит, как собственная кожа, выбрит и подстрижен,
галстук в тон носкам и манжетам, выждала не больше трех минут, робко
поинтересовалась у меня по телефону, нельзя ли насчет премьер-министра, я
поколебался, надо бы подержать еще, вдруг да не прочувствовал, наконец сказал
со вздохом:
– Ладно, впусти.
Когда премьер вошел, сопровождаемый Юлией, я некоторое время
сидел в кресле, глядя на них, затем встал, глядя на Юлию, сказал
нейтрально-доброжелательно:
– Прошу вас, проходите, присаживайтесь. Вот сюда, а можете и
вот сюда…
Оба кресла стоят, как по правилам этикета надлежит принимать
посетителей ниже по рангу, с которыми не связывают никакие дружественные
отношения и не будут связывать.
Премьер пару долгих мгновений смотрел на меня из-под низко
опущенных бровей, изучал, будто ждал, что вот сейчас встану навытяжку, я стоял
расслабленный и чуточку скучающий, мол, ко мне всякие премьеры и президенты
ходят, как гуси стадами на водопой, вежливо улыбался, но так же улыбаются и
официанту, наконец сел, выбрав кресло ближе к краю стола, что по этикету вроде
бы создает доверительную атмосферу.
А вот фиг тебе, я сел в свое председательское кресло и
слегка отодвинулся, четыре колесика бесшумно отъехали на какой-то там ангстрем.
Ерунда, но важно показать, обозначить движение.
– Слушаю вас, – произнес я так же доброжелательно.
Взгляд, который я бросил на часы, красноречиво показывал, что мне по фигу, что
он премьер, через пять минут начнется трансляция футбола… или не футбола, но
все равно у меня есть поинтереснее дела, чем сидеть и смотреть на красавца
мужчину.
Он уже держал себя в руках, заставил лицо раздвинуться в
улыбке, особенно постарались губы, а у глаз появились так называемые добрые
морщинки.
– Я давно хотел познакомиться с вами, – произнес
он дружелюбно, – но все что-то да мешало. Мы могли бы, конечно, раньше,
если бы вы нашли время выбраться к нам в Кремль. У нас там много
диковинок, вы не были бы разочарованы.
Я вздохнул.
– На свете много диковин, все не пересмотришь.
– Вы такой нелюбопытный?
– Я вообще не любопытный, – подчеркнул я. –
Любознательный – да, но и то в пределах, так сказать.
– А пределы, позвольте поинтересоваться… – сказал
он осторожно.
Я покачал головой.
– Извините, зачем я вдруг да взял бы и раскрыл перед вами
карты? Нет уж, нет уж.
Он вздохнул, сильное волевое лицо как-то разом осунулось, то
ли премьер постарел за секунду, то ли так распустил лицевые мышцы, что стало
ясно: немолод, держится на нервах да еще на старых добрых тренажерах, беге
трусцой, отжиманиях от пола. Жаль, это все не помогает в таких вот случаях,
когда приходится самому ехать к кандидату в президенты, а их как собак
нерезаных.
– Китай провел очередные военные учения, – сказал он
вдруг. – Не знали? Плановые, о них сообщалось заранее, и не вблизи границ,
тоже вроде бы нет повода волноваться. Однако эти военные учения участились, в
них принимает участие все больше народу, прямо по экспоненте, а характер учений
таков, что китайская армия не только защищается, как она делала на всех учениях
и о чем постоянно писали ее газеты, но и активно нападает.
Я кивнул.
– Это не новость. Все средства массовой информации сообщали.
И даже вели репортажи с учений.
– Но впервые, – подчеркнул он, – состоялись учения
сразу в трех регионах Китая! Также впервые в них участвовала практически вся
армия. Этому тоже есть свое объяснение, но позвольте обратить ваше внимание на
протяженность нашей границы с Китаем! Для ее охраны нам пришлось бы поставить
все население России, включая стариков и грудных детей, и то на границе
остались бы щели. Где бы мы ни сосредоточили армию, китайские войска всегда
могут пройти в другом месте практически без боя.
Я снова кивнул.
– Знаю. Вы хотите сказать, что виноваты мы, националисты?
– Да, – отрезал он. – Уже дано указание
Генеральному прокурору возбудить против вас дело.
Я ощутил смертельный холод, проговорил тихо:
– На каком основании?
Он ощутил мой страх, торжествующая улыбка коснулась красиво
вылепленных губ.
– Прокуратура предлог найдет. Особенно если приказ исходит
от президента лично. Мы не дети, понимаем, верно?
– У вас ничего не выйдет, – ответил я, стараясь,
чтобы голос не дрогнул. – Нельзя арестовывать кандидата в президенты… и
как раз такого, у кого все шансы победить на выборах! Вы опоздали. Поезд ушел.
Он покачал головой, не соглашаясь, но тут же сменил тему:
– Кстати, президент очень заинтересовался вашими
организаторскими способностями. Я уполномочен предложить вам любой пост в
правительстве.
