Ее улыбка стала растерянной, я кивнул и прошел к себе. Слева
на столе куча бумаг, все требуют срочного внимания, справа листок с перечнем
наиболее неотложного. Хороший вождь партии, как почему-то считается, должен
вникать во все мелочи, все знать и все уметь. Дурь какая, это в первую очередь
свидетельство неумелости команды, ее лености и постоянного увиливанья от
работы. К счастью, в РНИ таких нет, скорее напротив: все горят такой
неистовой страстью отдать все силы Отечеству, что от излишнего усердия могут наломать
дров. Хорошо, есть и такие мудрые, битые жизнью монстры, как Власов и Романцев,
да и тот же Андыбин: не дадут молодым понестись вскачь по рытвинам, растряхивая
как РНИ, так и всю Россию.
Перебирая бумаги, откладывал те, где нужна подпись, остальные
пусть отлежатся, спелее будут. Власов придет, разберется. Или один из его
помощников. Не дело вождя превращаться в завхоза. Пусть мелкие натуры,
вознесенные наверх, бахвалятся тем, что досконально знают все тонкости,
директор крупного предприятия не обязан вникать в особенности работы
напильником или ножовкой по металлу, у него тысячи слесарей разных уровней и
разрядов, его работа – вывести предприятие в передовые…
Зазвонил телефон, Юлия деловито сообщила о прибытии
казачьего атамана Седых. Я быстро поднялся, сказал отрывисто:
– Пусть примет Власов.
– Так он же уехал!
– Нет, уедет вечером.
– А вы, шеф?
– Пойду проведаю Диму Лысенко.
– Как скажете, – произнесла она со смешком в
голосе. – Впрочем, Лысенко в этом случае просто необходим…
Я вышел в приемную, подмигнул, замечая, как она в самом
деле хороша в этих огромных очках, в дивной кремовой блузке, с почти незаметной
косметикой. Когда сворачивал в коридоре за угол, за поворотом уже грохотал бас
казачьего атамана. Вообще-то казачество люблю, как вообще люблю вольных, гордых
и независимых людей, но этот Седых слишком уж помешан на примате православия
над всем и всеми, сам размашисто крестится на каждом шагу и от других ждет того
же. А кто не крестится, тот даже не атеист или язычник, а сразу – жид
пархатый или шпион с Запада, что, впрочем, для него одно и то же.
Вспомнилась омерзительная сцена в ресторане, испуганные лица
посетителей. Как же, вдруг на них подумают, что они тоже любят русские песни!
Или хотя бы признают их право на существование. Почему на свете нет более
трусливого и стадного народа, чем русский?
На третьем этаже, в коридоре у окна, с сигаретами в зубах
рассматривают на той стороне улицы сценки возле уличного писсуара Белович и
Бронштейн. Я замедлил шаг, не люблю ловить на мелких проступках, а ведь мы,
партия русских националистов, боремся за чистоту и здоровый образ жизни, как и
любая национальная партия.
К ним с той стороны подходил Кобец, оба смотрели на него,
меня не видели и потому сигареты не спрятали, как нашкодившие школьники. Кобец,
тоже член нашей партии, хотя и весьма независимый, язвительный такой старикан,
из бывших диссидентов, теперь наполовину ярый коммунист, наполовину русский
националист, хотя по фамилии и происхождению – украинец из западных.
Впрочем, треть русских националистов почему-то с украинскими фамилиями.
Белович, морщась и поглядывая на Кобца, втолковывал
Бронштейну:
– Вы путаете две разные вещи! Возвышенный русский менталитет
в корне отличается от приземленного менталитета европейцев…
– Да какая хрень насчет менталитетов, – возражал
Бронштейн. – Все мы люди, у всех все одинаково…
– Не у всех!
– Все от Адама и Евы…
– Ты мне ваши иудейские сказочки не пропихивай, не
пропихивай!
– Ну тогда от одной обезьяны…
– От разных!
Они разгорячились, вклинился Кобец, сказал примирительно:
– Давайте внесу некоторую ясность, все-таки я из Центра
стратегических исследований. Итак, для западного менталитета главное – это
достижение поставленной цели. Для восточного менталитета главное – это
процесс достижения поставленной цели. Для русского менталитета главное –
это постоянное обмывание процесса достижения поставленной цели.
Я остановился, молча пожал им руки. Кобец говорит очень
серьезно, Белович врубался дольше всех, Бронштейн уже усмехается, здесь надо усмехнуться,
чтобы показать, что все понял, не дурак, наконец и Белович понял, но не
заулыбался, махнул в раздражении рукой:
– Вы из тех, кто доказывает, что у русских любой
праздник – халявин?
Бронштейн сказал лучезарно:
– Что вы, зато я услышал кое-что о приоритетах, вам
понравится! Говорят, любовь придумали именно русские, чтобы не платить
женщинам!
Кобец сказал саркастически:
– Если на Востоке вы чувствуете себя европейцем, а на
Западе – азиатом, значит, вы – русский! Это я к особому пути России.
Ни тебе, ни мне, зато – поровну. Что значит – евразийцы мы.
– Насчет особого пути, – проговорил Бронштейн голосом
школьного учителя, – говоря об особом пути России, народный интеллигент
никогда не скажет: «у нас все делается через задницу», он просто скажет: «страна
нетрадиционной ориентации».
Белович оскорбился:
– Ну уж и страна! Пока у нас не все еще демократы!
– А при чем тут демократы? – поинтересовался
Кобец.
– А при том!
Бронштейн решил обидеться за демократов, спросил с нажимом:
– Нет, вы все-таки ответьте. Что вы всю педерастию на
демократов вешаете? Демократия в России все еще в противозачаточном состоянии!
Демократы пока еще ни за что не отвечают…
Белович сказал злорадно:
– Ну вот и проговорились, господин демократ! Вы, как всегда,
судите всех и обо всем, а сами ни за что отвечать не желаете! А что сейчас
в стране за бардак, как не демократия? Да при Сталине вы бы такое не брякали
куда ни попадя! Строем бы ходили, вольтеры сраныя!
Кобец сказал примирительно:
– Господа, господа!.. Или товарищи, хрен вас разберет. Вы
чересчур разгорячились, как бы не совершили этот… как его… законодательный акт!
Борис Борисович, как вам удается работать с таким контингентом?
– Другого нет, – ответил я невесело. – Да и другой
России нет.
По коридору несся с бумагами Файзуллин, начальник нашего
транспортного отдела, увидел меня, обрадовался, я-де обещал подписать пару
бумаг, нужно для связи с регионами, мы им поможем – они нам помогут, я
черкнул, заметил, как косится на него Кобец. Все-таки Файзуллин – татарин,
какого хрена, мол, ему делать в РНИ, это чисто русская организация. Должна быть
чистота если не по крови, то по религии или языку, а татары все-таки в основном
мусульмане… Правда, татары участвовали в создании Руси с самого начала, по
крайней мере – Московской Руси, так что ладно уж, имеют некоторое право на
представительство в РНИ и даже на руководящие посты меньшего ранга, это
ладно, смолчим, но какого черта терпим Бронштейна, хотя бы фамилию сменил, гад,
и не скрывается, пролез в наши ряды и разлагает изнутри!
