Белович встретил меня в коридоре, шепнул:
– Гиены пера что-то проведали, пытаются заслать сюда
корреспондентов.
– А что ты сказал?
– Я? Пообещал, что потом их ни один ветеринар лечить не
возьмется.
– Думаешь, утихнут?
– Дык демократы же, – сказал он, даже слегка
обиделся. – Они свои драгоценные шкуры берегут. На всякий случай я дал
указания ребятам у входа. Комар не пролетит!
– Только без мордобоя, – предупредил я. – Эти
сволочи сами же нарвутся, а потом нас обвиняют! А другие сволочи поддерживают!
Он криво усмехнулся.
– Помните, хотя экипаж «Колумбии» и состоял из семи человек
разных рас, наций и вероисповеданий, после просмотра всех телепередач о
трагическом крушении челнока у всех сложилось впечатление, что там погиб только
еврей. Так и с этими… То, что в Москве ежедневно пять человек погибает на
дороге, шестерых убивают в бытовых драках, сорок человек получают
травмы, – это нормально, но если где журналист сломает пальчик, когда
копает в ноздре, – беда, по всем телеканалам будет крик!
– Вот-вот, – сказал я. – Бди!
Он повернулся к выходу, а я отправился в зал. Ближе пройти
напрямую, но я трусливо обогнул по дуге, выглянул из-за кулис. В зале мест
всего на пятьдесят человек, тот еще зал, да за столом поместятся трое. Если
приставить стулья с боков, то пятеро. Небольшая трибуна с микрофоном, для
такого случая вытащили ее из кладовки.
Я всматривался в лица сидящих, сердце колотится, как у
зайца. Здесь все – патриоты, все интересы России ставим выше своих личных,
что вообще-то современному человечку несвойственно, будь он в Америке, России
или в далекой Австралии. Разве что в Палестине или Чечне благо своей страны
выше своего личного, но там условия проще, понятнее, противник на расстоянии
протянутой руки. Правда, там весь народ на таком подъеме, а в России… да, только
мы, РНИ. Капля в море.
Но и патриоты патриотам рознь, вон Цуриков и
Уховертов – да, патриоты самые что ни есть прямые, без завихрений, для них
Россия – превыше всего, а вот Кузнецов патриот, несколько сдвинутый на
уничтожении Америки. Сдвинутый настолько, что, если бы ему предложили дать всем
русским по тысяче долларов или же отнять по тысяче у американцев, без колебаний
выберет второе.
Сперва рутинные вопросы с выбором президиума, сошлись на
Чуеве, Давыдове, Троеградском и Кузнецове, выбрали председательствующего, им
единогласно стал Власов, как самый солидный и бегемотисто спокойный. Люблю наш
РНИ: чаще всего на выборах царит единогласие, все драки проходят раньше, в то
время как у демократов именно на выборах и выплескивается вся та грязь, которую
приличные люди прячут. Она есть у всех, никуда не деться, но воспитанные
граждане все-таки на люди не выносят.
Власов постучал по столу, грозно насупил огромные мохнатые
брови, похожие на крылья летучей мыши, сказал громко:
– Тихо-тихо, успокоились все! Слово для доклада
имеет лидер партии «Российская Национальная Идея» товарищ Зброяр!
В зале раздались дежурные аплодисменты. Ни жаркие, ни
бурные, ни вялые, а именно никакие, дежурные. Все-таки вежливый у нас народ. В
смысле, в РНИ вежливый, демократы же считают, что похлопать из
вежливости – это покривить душой, не догадываясь, что существуют еще и
правила хорошего тона.
Деревянными шагами я вышел к трибуне, кинопроектор в руках,
поставил перед собой. Вообще-то можно говорить и без микрофона, передний ряд от
меня на расстоянии вытянутой руки, да и трибуна только для торжественности
момента, хотелось встать рядом, ненавижу выглядеть глупо, но разве не глупо,
когда человек в жару надевает рубашку с галстуком, а потом еще и костюм? Есть
условности, с которыми лучше не спорить.
Я сглотнул ком, заговорил громко и внятно:
– Я попросил вас, актив бюро нашей партии, собраться
срочно для обсуждения текущего момента. Ситуация сложилась очень серьезная, но
мы за текучкой дел просто не замечаем опасности. Перед тем как перейти к
основной теме, давайте посмотрим на ситуацию в мире.
Глава 16
На трибуне рядом с микрофоном предусмотрен выключатель, я
щелкнул, свет погас. В полутемной комнате яркими прямоугольниками
проступили зашторенные окна, секундой спустя на экране появилась карта мира.
Я повернулся боком и, наблюдая за людьми, работал клавишами и мышкой,
выделяя места на карте, укрупняя, выводя на них картинки, графики и цифры.
– Мы едва ли не впервые, – сказал я, – смотрим на
карту мира, а не на карту России, как смотрели всегда. Что, собственно, вроде
бы понятно и оправданно – что нам весь мир, жила бы Россия! Но так было
оправданно в том старом мире, из которого все мы вышли. Сейчас мир другой. К
тому же – меняется стремительно. Социологи сходятся во мнении, что через
тридцать лет западная цивилизация исчезнет. Тридцать лет – это значит, что
эти перемены произойдут еще при нас! Да-да, по обобщенным данным социологов и
футурологов, на планете через тридцать лет останется двенадцать процентов
европейцев, треть будет старше шестидесяти лет, а каждый шестой – старше
восьмидесяти.
Я перевел дыхание, все сидят пока спокойно, смотрят с
вежливым ожиданием. Сначала всегда идут общие фразы, ни один докладчик не берет
быка за рога с первых слов, и, похоже, мои предостережения пока что улетают
впустую.
– Сама же Европа, – сказал я чуть громче, – как
культурная общность будет сметена исламом, в нем к тому времени окажется не
столько самих арабов, сколько турок, курдов и негров. Христианская культура
сойдет на нет и полностью исчезнет даже не из-за какой-то там резни, а просто в
процессе быстрого вымирания носителей христианства: русских, англичан, вообще
европейцев.
Я перевел дыхание, выделил на карте Россию, увеличил в
размерах, сказал с нажимом:
– Россия, естественно, потеряет весь Дальний Восток и
Сибирь! Их получит Китай. Что-то получит Япония, но это уже их спор или сговор
с Китаем. Мы сделать ничего не сможем. Вся Центральная Азия и Кавказ станут
исламскими. В том море мусульман потонут и Грузия с Арменией. Американцы с
европейскими корнями уже сейчас в меньшинстве в Калифорнии и в Техасе, через
пять лет калифорнийцы потребуют двойного гражданства, открытых границ с
Латинской Америкой, двуязычной системы образования, а еще через десять лет на
всей территории США опустеют католические церкви, а будут возведены храмы
древней культуры ацтеков, майя.
Некоторые оживились только при магическом слове «Россия», но
снова увяли, когда я перешел к Америке, хотя говорил, понятно, приятные вещи:
проклятая Империя Зла будет сметена хоть и не нами, но все-таки сметена.
– Америка, – продолжил я, – оглядывается с опаской
на Северную Корею и мусульманский мир. Да и все страны смотрят на это
противостояние с интересом, но все почему-то забывают про Японию. Да, там
демократия и все такое. Но все еще Япония. Все еще страна, потерпевшая
поражение в войне с противником, который применил атомную бомбу против мирных
жителей! Который победил не силой духа, а высокими технологиями. И сейчас
Япония старательно наращивает мощь в сфере этих самых высоких технологий. Да,
ей запрещено держать армию и создавать атомное оружие, но ее
научно-промышленный потенциал настолько высок, что ядерное оружие там способны
создать в считаные недели. Прочее высокотехнологическое оружие – за
месяцы. Пока Америка тягается с исламским миром, Япония спешно наращивает
технический потенциал. И, судя по косвенным данным, она считает Америку не
только конкурентом в сфере торговли, но и противником, с которым пока рано
тягаться в военной сфере, нужно улыбаться и кланяться, а пока копить ярость,
чтобы однажды, когда придет священный час…
