Юлия вошла тихо, в глазах вопрос, я заговорил первым:
– Нет-нет, не помешаете. Вы, Юлия, настолько знаете эту вашу
этикеточную манеру, что никогда не бываете невпопад.
– Спасибо, – ответила она очень серьезно, – мне
это очень важно.
– Что-то случилось? Да сядьте же, ради Христа! Вы меня
всегда в краску вгоняете!.. Я должен был встать при вашем появлении?
Поклониться или расшаркаться? Руку поцеловать?
Она грациозно опустилась в кресло, выбрав то, что несколько
наискосок. Это, как я уже знал, придает беседе характер чуть более
доверительный, но в то же время не дружеский, тем более, упаси Боже, не
амикошонский.
– Как вы себя чувствуете? – спросила она.
– Юлия, вы еще о погоде спросите! – огрызнулся
я. – Простите, но не надо так уж политкорректно. Должен признаться сразу:
ваше тренерство вообще-то сгодилось.
Она спросила кротко:
– Где, если не секрет?
– Ох, Юлия, вы же знаете, я был приглашен выступить в
качестве гостя на съезде промышленников. Раньше бы я отмахнулся,
промышленники – традиционные противники, но сейчас я в положении
утопающего, что и за гадюку схватится…
Она покачала головой.
– Нет, все наоборот.
– В чем?
– Это они ухватились за вас, – произнесла она серьезно.
– Там были именно те ребята, – объяснил я, – что
уж очень присматриваются к одежке. И к манерам.
– Но вы не стушевались?
– Благодаря вам, Юлия. Только благодаря вам.
Она усмехнулась.
– Сообщение не я за вас делала. И даже не писала.
– С сообщением просто, – объяснил я. – Ничего
нового! Я только повторил то, что говорил на бюро. Ну, с некоторыми
купюрами. А вот выглядел я там не марсианином – благодаря вам.
Она смотрела очень серьезно, на губах ни тени улыбки. Так же
серьезно, даже как-то торжественно, чуть ли не по-церковному, произнесла:
– Сейчас вам придется общаться гораздо больше. Так что ваши
промахи будут обходиться вам все дороже. Союз промышленников – первая
ласточка, вам придется бывать во многих местах и встречаться со многими людьми,
не так ли?
– Так, – согласился я и добавил: – Вы хотите
сказать, с теми, с кем иначе бы не встретился?
– Да, – согласилась она, – потому вам хорошо бы
принять на вооружение те правила, которые… которые уже приняты!
Я возразил с неудовольствием:
– Вы меня совсем уж дикарем выставляете! По-моему,
достаточно всего лишь быть вежливым, остальное – приложится.
Она покачала головой.
– Не совсем так. Можно быть чересчур вежливым, а «чересчур»
в любом случае плохо. Например, садясь в автомобиль, вы пропускаете даму
вперед, прекрасно, но вы, как я заметила, не догадываетесь, что выходить надо
первым и подавать ей руку. И еще, когда вы пригласили меня отужинать, вы
так это вежливо пропустили меня вперед на выходе из лифта…
– А как же иначе? – спросил я. – Я же
вежливый! Вдруг двери закроются, а лифт сломается! Пусть уж я останусь ждать
электрика.
Она засмеялась тихо и мелодично.
– Очень хороший ответ. Но неверный.
– Почему?
– А потому что мужчина из лифта, как из машины, выходит
первым. Удивлены? И подает даме руку. Да-да, помогая даже выбраться из
лифта! Возможно, пережиток тех времен, когда лифты были подобием шахтных клетей
прошлого века, но он сохранился уже как знак внимания к женщине. Это мелочь, но
ее замечают. Вы хотите, чтобы среди политических деятелей стали единственным,
кто этого не делает? Об этом сразу станет известно.
Я проворчал:
– Да кто на это обратит внимание? Я не президент.
– Вы уже обратили на себя внимание, – возразила
она. – Что президент, к нему привыкли, ничего нового не ждут. Какие ваши
шаги дальше?
Я помедлил, не сводя с нее пристального взгляда. Она
спокойно смотрела мне в глаза, на лице ничего, кроме сочувствия и желания
помочь.
– Юлия, вы ведь пришли предложить мне помощь? Уже не как
секретарь, а как имиджмейкер?.. Молчите, я же вижу. Так вот, я принимаю вашу
помощь… да что там помощь – руководство в этом вопросе! Я в самом
деле очень заинтересован, чтобы моя идея получила распространение. А для
этой цели я готов даже ручки дамам целовать.
Она засмеялась.
– А вы попробуйте. Это не всегда так уж противно.
Я вышел из-за стола. Не вставая, она протянула мне руку
ладонью вниз. Я взял теплые нежные удлиненные пальцы, наклонился,
чуть-чуть коснулся губами, легкий запах духов чувствую даже на коже, сердце
екнуло, и правда приятно целовать руки.
– Ну как? – спросила она и, не дожидаясь ответа,
добавила: – Целование руки сидящей женщины приучает мужчину не вздергивать
ее кисть, когда при встрече он ей целует руку. Вы, наверное, видели по
телевизору, как это выглядит комично, когда мужчина берет женскую руку и тянет
ее к своим губам, дама уже висит, привстает на цыпочки, а он не догадывается
хотя бы наклонить выю!
– Постараюсь запомнить, – пробормотал я.
Наклонился, снова поцеловал, на этот раз задержав губы на ее
коже чуть дольше. Да, тонкий аромат, похоже, не духи, а чистая здоровая кожа.
Или очень хорошие духи, точно имитирующие запах молодой невинной девушки.
Она отняла руку, смех прозвучал чуточку принужденно:
– И задерживать слишком не стоит. Это знак, что этой
женщине вы уделяете повышенное внимание.
Я ответил с чувством:
– Но я, если честно, вам в самом деле уделяю повышенное!
– Но показывать этого не стоит, – ответила она.
Посмотрела на меня и добавила чуточку поспешно: – Да и выказывать… тоже.
Кстати, не смотрите вот так пристально на окружающих. Это имеет под собой
глубокие корни, в подробности вдаваться не стоит, просто запомните: это
неприлично.
Я проворчал:
– Что мне надо запомнить еще?
– К счастью, – произнесла она невозмутимо, – вы не
носите головные уборы, так что можно не запоминать очень длинный, уверяю вас,
свод правил как насчет ношения шляп, так и порядка снимания: когда, перед кем,
в каких случаях, в каких местах, причем – с учетом знатности, возраста,
погоды, времени суток и местоположения… Не смотрите такими непонимающими
глазами, даже вы на кладбище и в казино ведете себя по-разному, не так ли?..
Я хотел запротестовать, что в казино не ходок, но дверь
распахнулась, вломился запыхавшийся Белович. Двигался он суетливо, возбужденный
до крайности, глаза горят, а волосы дыбом.
– Простите, – сказал он, – но Юлии не было, а дело
срочное. Юлия, мой поклон! Борис Борисович, взгляните.
