– Одно движение – я сверну ей шею!
Первый медленно повалился на пол. Я старался не
выпускать его из поля зрения, вдруг да поднимется или сумеет вытащить пистолет,
ответил задыхающимся голосом:
– А что мне, по-твоему, делать?
– Дай мне уйти! – крикнул он.
Он смотрел на меня, как на чужого, да и я видел в нем не
предателя, не изменника, а просто чужака, инопланетянина. Смотрел не столько в
лицо, как следил за его другой рукой, если потянется за пистолетом, надо
стрелять, он тоже понимал, мне ничего не останется, как выпустить оставшиеся
три патрона, Юлия хрипела, лицо начало синеть, он чуть отпустил, заметив
нехорошесть в моих глазах:
– Мы уйдем, а там отпущу!
– Откуда я знаю?
– Ты дурак? Нас прислали за тобой. Мы женщин не убиваем.
Я спросил:
– Да? А что такое смерть от передозировки?
Он огрызнулся быстро и нервно:
– Чтобы повесить на тебя! Посмотри, что там на столе! Не
узнаешь?
– Нет, – ответил я, потому что следил за его
движениями. – Что там?
– Твой блокнот! И твоя знаменитая ручка. Мы их
подбросили, чтобы свалить на тебя. Кто ж знал, что ты сюда явишься!
Я подумал, спросил с колебанием в голосе:
– И что, на улице отпустишь?
Он сказал так же быстро:
– Конечно! Там смерть от передозировки не сделаешь.
– Да ну?
– Но на тебя не свалишь, – пояснил он. – А нужен
только ты!
– Иди, – велел я.
Он медленно двинулся к двери, продолжая сжимать ее горло. Не
знаю, как на самом деле, но в кино постоянно вот таким сжимающе-небрежным
движением всякие вандаммы да сигалы сворачивают шеи даже здоровенным
спецназовцам, охраняющим секретные базы, так что какая-то правда в этом есть,
но одно дело успеть нажать на курок, это можно сделать даже в предсмертной
судороге, другое дело ломать позвонки…
Он прошел в двух шагах, я все еще держал на прицеле его лоб,
а когда они оказались в трех шагах, он нащупывал за спиной дверь, мой палец
плавно нажал спусковую скобу. Пуля ударила ему в глаз, он даже не дернулся, это
не в сердце, когда можно еще какое-то время жить и даже драться, опустился на
пол грязной кучей, словно выдернули все кости. Юлия расцепила его руки и,
всхлипнув, бросилась мне на шею. Я погладил по голове, усадил на диван и
тут же схватил телефонную трубку. Пальцы дрожали, дважды промахивался и начинал
набирать номер снова.
– Глеб, – сказал я торопливо. – Я у Юлии.
Приезжай срочно, захвати двух-трех ребят.
– Что-то случилось?
– Не теряй времени, – попросил я.
Положив трубку, я тут же позвонил в милицию и лишь тогда
обхватил и прижал к себе дрожащее и всхлипывающее тело.
Рано утром меня разбудил телефонный звонок. Чертыхаясь, я
нащупал трубку, едва не уронив аппарат, поднес к уху:
– Зброяр слушает!
– Борис Борисович, – послышался четкий голос, –
это Уваров, если помните, председатель Союза промышленников. Мы уже знаем
о случившемся, есть кое-какие предложения. К вам в офис заедет мой заместитель
по проблемам безопасности, фамилия его Куйбышенко. Полковник ГРУ, начальник
оперативного отдела, очень знающий компетентный человек, а также глубоко
порядочный, ему можно доверять целиком и полностью.
– М-м-м… – ответил я. – Да, конечно, напою чаем…
– Вот и прекрасно, – ответил он отечески. – До
свидания, Борис Борисович!
– До свидания, – ответил я, тщетно стараясь вспомнить,
как его зовут.
Наскоро позавтракав спортивными добавками, взболтал в воде
три ложки коричневого порошка – и все, поел, по крайней мере это быстро,
насчет полезности проверим, я выскочил в холодное хмурое утро, ветер навстречу
злой, зимний, небо серое, добежал до гаража и с облегчением вломился в машину.
По дороге все те же проклятые пробки, мусор из окон
автомобилей, в отсутствие гаишников не соблюдают правила, я стиснул челюсти и
пробирался, пробирался через нелепый загаженный город, пока не замаячили ворота
во двор нашего офиса.
На этот раз я приехал раньше всех. Не было даже Лысенко, что
имеет привычку иногда вообще ночевать здесь, включил комп, поработал с
полчасика, как раздался стук в дверь, заглянула Юлия.
– Здравствуйте, Борис Борисович!.. К вам прибыл один
товарищ. Говорит, что с вами договорено.
– Кто? – спросил я.
– Он назвался Куйбышенко…
– Проси, – ответил я. – Да, я его жду.
Юлия исчезла, через минуту появилась снова, уже с высоким
подтянутым мужчиной, в котором не столько выправка, сколько нечто неуловимое
причисляло то ли к военной касте, то ли к рыцарям плаща и кинжала.
Он сел в предложенное ему кресло, мне почудилось, что в
глубоко посаженных глазах таится неприязнь, но не понял причины, ведь эти люди
хорошо умеют скрывать чувства, а если и выказывают, то лишь те, которые нужно
выказать.
Юлия осталась неподвижно у дверей, готовая то ли вышвырнуть
визитера, то ли принести нам кофе.
– Я к вам по просьбе Вячеслава Антоновича, –
сказал он сухо. – Он распорядился оказать вам кое-какое содействие.
Я покачал головой, стараясь запомнить, что Уварова
зовут Вячеславом Антоновичем, наверняка еще придется пересечься.
– Не стоит. Справляемся.
– Вы не понимаете, – начал он.
Я оборвал:
– Понимаю.
– Простите, но я хотел сказать…
– Это неважно, – прервал я. – Мы справимся со
своими проблемами, я же сказал.
Он несколько мгновений смотрел на меня в упор, в глубине
глаз разгорался гнев, но Уваров умеет подбирать заместителей, выдохнул, сказал
уже другим тоном:
– Думаю, у вас на меня такая же реакция, как у меня на вас.
Но это не должно мешать нам сотрудничать. Сейчас вы слишком уязвимая мишень.
Думаете, все ограничится той невинной выходкой, из которой вы выскользнули
чудом? Ночь вас все-таки в отделении продержали? В следующий раз продержат
лет двадцать. И не в отделении. Потому наш совет решил выделить… а если
начнете отнекиваться, навязать вам телохранителей. Они постараются не маячить
перед глазами, наши ребята работают без показухи, зато сумеют вас защитить от
ножа или монтировки. Да и от стрелков из пистолета, если с близкого расстояния.
Конечно, убивают и президентов, но, как показывает опыт, абсолютное большинство
убийств совершается такими простыми предметами, как кирпич, монтировка, ну и
нож не исключение.
Я уловил тревожный взгляд Юлии, поморщился.
