– Борис Борисович, – прогудел он могучим, как мотор
КамАЗа, голосом, – не поверю, чтобы вы не подумывали баллотироваться в
президенты! А скоро уже пора начинать выдвижение…
– Будешь смеяться, – ответил я, – но ты сегодня
седьмой, кто об этом спросил. А еще не вечер! Через два дня соберется
партбюро, там и решим. Кстати, тебя выдвинули в состав.
Он покрутил головой, в глазах мелькнуло опасливое выражение.
– Потяну ли?
Я развел руками.
– После того поворотного съезда мы многих героев
недосчитались. Кто-то сейчас ведет борьбу за раскол, кто-то ушел в другие
партии, а кто-то махнул рукой и просто вышел из наших рядов. Так что не просто
будешь к месту, а придется работать за троих!
Он ответил еще серьезнее, торжественно:
– Но туда только по рекомендации…
– Это сейчас организуем, – пообещал я. – Пойдем!
Белович, Лысенко и примкнувший к ним Володя Крылан в
коридоре у открытого окна смолили сигареты. С улицы врываются клубы
морозного воздуха, иногда залетают серебристые снежинки, но сигаретный дым
почему-то тянет в другую сторону, как джинн в горлышко кувшина пролезает в
узкую щель под дверь бухгалтерии Бронштейна.
Андыбин привычно полез за сигаретами, но посмотрел в мое
рассерженное лицо, отдернул руку. Я набрал в грудь воздуха, чтобы погромче
высказать все, что думаю о курильщиках, но заторопившийся Белович сказал
серьезно, даже очень серьезно, преданно глядя мне в лицо светлыми арийскими
глазами:
– А я наконец-то разгадал, почему Лукошин вас
поддерживает!
– Почему? – спросил я невольно.
– А вы как думаете?.. – воскликнул он и оглянулся
на сокурильщиков, призывая в свидетели и одновременно черпая, как
энергетический вампир, силы, чтобы противостоять боссу. – Да для него нет
слаще мечты, чем утопить Соединенные Штаты в говне! А ваша прекрасная
идея – это же самое то! Помните, как он взахлеб рассказывал, что
иностранцы приезжают в Россию, чтобы взять русских жен?.. Так вот как они всех
гребаных иностранцев заставят ходить в мятых нестираных рубахах и жрать из грязной
посуды, так и присоединившаяся к Штатам Россия сразу всю Америку засрет,
пересрет, обосрет, перепоганит, смешает с дерьмом… сами знаете, срать легче,
чем убирать насратое!
Андыбин недовольно засопел, начал метать грозные взгляды, с
юмором у него туго, Лысенко и Крылан скалили зубы, я ощутил серьезность
вопроса, развел руками.
– Можно установить либо временной период, чтобы не
ломанулись в те края сразу, либо некий ценз… В наших интересах, чтобы Штаты
выстояли. Да и в Штатах не все идиоты. Аналитики из Стратегического центра
наверняка уже спешно готовят новые сценарии с учетом сегодняшней ситуации в
России. Все предыдущие – коту под хвост, мы снова выкинули такой финт, что
там футурологи в окна выбрасываются.
– Вот-вот, – сказал Белович ликующе. – Ради этого
Лукошин готов землю рыть! Он пойдет за вами всюду.
Я указал на Андыбина.
– Вот этого полного сил молодого орла, который недавно
рождение правнука отметил, рекомендую в состав бюро партии. Ему потребуется еще
две рекомендации, так что выясните ряд вопросов, а если будут
затруднения – прошу ко мне!
Но сказал я таким тоном, что не сунутся, вернулся в кабинет,
через пару минут явились все четверо, включая Андыбина, тут же появились
Лукошин и Бронштейн, я взглянул на часы, да, все верно, у нас же очередная
планерка.
Пока рассаживались, Лысенко сказал деловито, но как-то
излишне громко и нервозно:
– Сейчас нам нужно провести серьезную маркетинговую
кампанию. Не надо морщиться, все так сейчас говорят, хотя речь не о торговле.
Мы не знаем, какой процент на местах смог бы нас поддержать, я имею в виду
кандидатуру уважаемого Бориса Борисовича, а это крайне важно для
долговременного прогноза…
– Я знаю, – признался я. Они воззрились с великим
удивлением, я пояснил: – Еще когда эта дикая идея пришла в голову, я три
дня моделировал на компьютере ситуацию. Применил интересную схему…
Лысенко загорелся, почти вскрикнул:
– Где? Давайте поскорее сюда! Мы сразу выиграем во времени!
Я повернулся было к компьютеру, но хлопнул себя ладонью
по лбу:
– Эх, все данные дома. Черт… Когда же предусмотрят такую
штуку, чтобы можно было, не выходя из офиса, брать прямо из квартиры!
– Такие штуки есть, – возразил Белович. – Уже
давно. Называются удаленным доступом. Правда, есть маленький пустячок… нужно,
чтобы и дома комп был включен.
– Ну да, – огрызнулся я, – я уже неделю не ночую.
Ладно, сегодня я поеду домой, утром привезу все.
Белович сказал нерешительно:
– До утра еще ждать и ждать… И хотя у нас работы
хватает, но… если доверите, я съезжу и включу ваш комп.
Лукошин спросил с интересом:
– Пусть остается на следующую неделю включенным?
– Дикий вы человек, – укорил Белович. – Выключить
можно и по удаленному доступу, как по любой сети, а вот включить… до такого еще
не додумались.
Лукошин удивился.
– Какая разница?
– Соединиться можно только с включенным.
Я послушал, махнул рукой.
– Если не слишком напряжет, то в самом деле смотайся ко мне
домой. Сигнализация отключается так… Вот ключ. Возьми мою машину, она в гараже,
скучает, бедненькая.
– Да у меня своя есть, не хуже вашей, тоже опель-астра. Не
купе, но спутать можно.
– Да поезжай лучше на служебной, все-таки по делу едешь.
И охрана не помешает.
Белович торопливо развернулся и побежал.
Я крикнул ему вслед:
– Не забудь снова поставить на сигнализацию, у тебя всего
три минуты, охрана может приехать. Оштрафуют!
Когда Белович ушел, Лукошин спросил с недоверием:
– А он там не нашкодит?
– В смысле?
– Ну, в компах у всех секреты всякие…
– Там запаролено, – успокоил я. – Ему нужно нажать
одну-единственную кнопку и поставить квартиру на сигнализацию, после чего введу
пароль, войду в файловую систему, перекину сюда нужный документ, а затем дам
команду на выключение. Все просто!
– Ничего себе просто, – пробормотал он. – Нет, не
стану я осваивать эту дьявольскую штуку. Бог ничего не говорил про Интернет.
А мне, как истинному православному, с компьютером знаться грешно.
Он говорил серьезно, я так и не понял: всерьез или решил
подурачиться, день все-таки сумасшедший.
Лысенко подошел с самым деловым видом, авторучка в одной
руке, блокнот в другой, а за ухом карандаш, как у столяра.
