А теперь скажите, ну разве так ведут себя настоящие мужчины? Да если бы кто-нибудь посмел не уступить мне в бытность мою гачупино дорогу, я бы мигом вызвал наглеца на дуэль.
* * *
Изабелла избрала местом нашего свидания небольшой каменный дом, где прежде жила семья садовника, смотрителя парка. Парк был разбит бывшим вице-королем, которого впоследствии отозвали в Испанию, поскольку он самым возмутительным образом вознамерился превратить колонии в свое собственное ленное владение. С тех пор и парк, и домик смотрителя оказались заброшенными. Я знал это наверняка, поскольку предусмотрительно побывал тут заранее, дабы убедиться, что знаю дорогу. Свидание с любимой должно было состояться на закате, и я никак не мог позволить себе опоздать. Меня обрадовало, что Изабелла назначила встречу рядом с заброшенным домом, это сулило мне надежду: наверняка там найдется и постель.
Добравшись до утоптанной дороги, что шла через парк, я увидел возле дома ее экипаж и в нетерпении погнал Урагана галопом.
Когда я подъехал к бывшему дому садовника, Изабелла как раз выходила из рощи. Я спешился и привязал Урагана к коновязи, однако навстречу своей возлюбленной не бросился. Мне вдруг стало страшно: а вдруг Изабелла меня отвергнет?
Она подошла сама, и мы встретились напротив коновязи. Вид у нее был какой-то странный, словно бы растерянный.
– А ты нынче рано, Хуан.
От ее мелодичного смеха у меня бешено заколотилось сердце.
– И ты стал еще больше похож на мятежника и bandido, чем раньше.
– Помнится, прежде ты говорила, что я напоминаю тебе lépero.
– Ну не без того, конечно...
Она изящно обмахнулась веером.
– В любом случае, ты стал еще мужественнее. Ты всегда отличался грубоватой привлекательностью, но сейчас выглядишь так, словно выкован из стали. Ничего удивительного в том, что франты на paseo тебя пугаются.
– Изабелла, любовь моя... Я никогда не прекращал думать о тебе.
Она медленно двинулась назад к экипажу, возле которого ее дожидался кучер. Меня это совсем не устраивало, я не хотел, чтобы она находилась у него на виду – и под его приглядом.
– Может, прогуляемся? Или заглянем в дом?
– Нет. Я не могу задерживаться надолго.
Когда Изабелла подалась к двери кареты, я удержал ее за руку и сказал: «Смотри», – кивнув на свои ноги.
Она снова обмахнулась веером, непонимающе округлив глаза.
– Смотреть куда?
– На мои сапоги.
– На твои сапоги? – Изабелла пожала плечами. – У тебя просто какая-то навязчивая идея! Дались тебе эти старые сапоги! Разве ты не можешь купить новую пару? Я слышала, у тебя завелось приличное состояние. Но ты, наверное, даже и о подарке мне не позаботился?
Какой же я идиот! Ну что мне стоило принести Изабелле подарок? А ведь следовало бы осыпать ее драгоценностями.
– Прости меня, милая, я об этом не подумал. Но посмотри, ты узнаешь сапоги?
– С какой стати мне их узнавать?
– Ну как же, это ведь те самые, которые ты послала мне еще в Гуанахуато, когда я был в тюрьме.
Она расхохоталась, и на сей раз вместо волшебной музыки в ее смехе звучало неприкрытое презрение.
– Да ты никак рехнулся, Хуан! Зачем бы я стала посылать тебе сапоги?
– Но... я... я подумал...
Язык мой вдруг стал заплетаться. Что-то не складывалось у нас с Изабеллой свидание. Я мечтал о нем тысячу ночей, но сейчас чувствовал себя так, словно угодил в зыбучий песок.
Тем временем она забралась в карету и захлопнула за собой дверцу. Я воззрился на нее в ошеломлении.
– Изабелла! Ты не можешь вот так взять и уехать. Мы ведь просто...
– Слишком поздно для никчемных разговоров, – равнодушно обронила она, глядя на меня пустыми глазами.
Экипаж качнулся: кучер вскочил на козлы и взялся за кнут, причем взгляд его был устремлен куда-то мимо меня. Потом он как следует огрел мулов кнутом, и они рванули с места, что твои скакуны. Бросив наконец через плечо взгляд туда, куда смотрел кучер, я понял, что прямо на меня скачут пятеро всадников с обнаженными клинками. Я был безоружен, если не считать ножа за голенищем: моя шпага осталась притороченной к седлу Урагана.
Я помчался к своему коню, хотя шансов опередить верховых было немного. Когда первый из них почти настиг меня, я резко развернулся и заорал, размахивая руками, в одной из которых был зажат нож. Лошадь незнакомца испугалась, шарахнулась назад, остальные налетели на нее и сбились в кучу. Вздумай кто-то пугнуть так Урагана, мой конь втоптал бы его в землю, но эти лошадки для променада не были боевыми скакунами.
Едва я успел сбросить поводья Урагана с коновязи, как на меня, размахивая клинком, налетел верховой, и мне, дабы спастись, пришлось нырнуть под лошадиное брюхо. Ураган всполошился, развернулся и лягнул неприятельского коня. Но теперь все пятеро моих врагов соединились.
Окруженный пятью мельтешащими лошадьми и всадниками, неистово размахивавшими клинками, Ураган пребывал не в лучшем расположении духа и, будучи на полголовы выше лошадок этих павлинов, принялся безжалостно молотить их копытами, да еще и кусаться, так что я сам, повиснув на узде, опасался за свою жизнь. Хотя я выронил шпагу, которую ухитрился достать из ножен, но зато, схватившись за луку, сумел-таки вспрыгнуть в седло, после чего галопом направил Урагана в ближайшую рощу.
Один из всадников подскочил ко мне и, свесившись с седла, полоснул клинком. Поскольку все это время я продолжал каким-то чудом держать нож, мне удалось отвести рубящий удар, который пришелся по ноге. Из раны мигом хлынула кровь. Противник галопом пролетел мимо и стал разворачивать скакуна, чтобы атаковать.
Внезапно на меня ринулся еще один, появившийся неизвестно откуда всадник, и мне пришлось, резко натянув узду, свернуть на Урагане за дерево, тогда как мой преследователь по инерции влетел на всем скаку в густые заросли. Держась за луку седла, я соскочил с коня и подхватил с земли толстый, крепкий сук. Увидев это, всадник, чей конь запутался в кустах, выхватил шпагу.
Моя дубинка просвистела мимо его головы, однако ему пришлось уклониться, и это дало мне крохотное преимущество, буквально долю мгновения, необходимую на то, чтобы подскочить к противнику, схватить его и выдернуть из седла.
Он сильно ударился о землю, а я упал сверху, заехав коленом ему под дых. А затем прикончил врага его же клинком, после чего схватил оружие в зубы и вскочил на Урагана. Клинок был так себе – не боевая сабля или палаш, а парадная шпажонка, какие светские щеголи таскают с собой для красоты, – но в моей искусной руке и такое оружие было опасным, я запросто мог бы обезглавить им поросенка.
И похоже, сейчас мне понадобится все мое мастерство, ибо на меня мчались сразу двое всадников, хотя им обоим изрядно мешали заросли кустарников и деревьев. Один из преследователей наставил на меня пистолет. Дуло смотрело на меня, как разверстая могила, но хотя оттуда полыхнуло пламенем смерти, хорошо прицелиться на скаку мой противник не сумел, а потому промахнулся, и пуля угодила в ногу. Он перехватил пистолет и бросился на меня, размахивая им, как дубинкой, однако я опередил врага, перерубив ему руку в локте.
