– Константин Константинович, – закинул удочку Александр Викторович. – А не расскажете ли вы мне сначала о пирамиде из черепов, о возвышающемся над ней кресте и о разных магических символах у основания?
– Отчего же, – кивнул Быструшкин. – Теперь самое время. Смарагд сейчас молится, и мешать ему не надо. Впрочем, молится и тот старец, которого ты видел в цитадели Аркаима.
– А он кто?
– Ох, и любопытен же ты, Александр Викторович, – лукаво улыбнулся Быструшкин. – Однако, это ничего. Ведь сказано: «…Ищите и обрящете, стучите и отверзется вам». Значит, любопытничать тоже иногда не грех. Старец этот, что в Аркаиме, приходит так же, как Смарагд. Только он совсем не нуждается в нас, а вот мы нуждаемся в его помощи.
Я подозреваю, что он – наш Екклесиаст, то есть Проповедник, во власти которого многие энергии сей планеты. А это несёт с собой и многие возможности. Помнишь могучую фразу из Евангелия: что невозможно человеку – возможно Богу? Так вот. Всевышний наделил старца такими возможностями. Не знаю, насколько они велики, но очень велики.
Старец даже бесед с нами никаких не проводит и не будет, судя по всему.
Наверное, он верен словам Иисуса: «Судите Меня по делам Моим».
– Но тот, кто учится, не размышляя, всегда впадает в заблуждение, – возразил Знатнов. – А тот, кто, обращаясь к старому, способен открывать новое, достоин сам быть учителем. Ведь научить жить, научить совершать правильные поступки – это тоже дела! – добавил Знатнов.
– Ещё какие, – согласился Константин Константинович. – Только слова – одно, а поступки – совсем другое. Ведь Христос никогда не учил апостолов, мол, надо лечить людей так-то и так-то. Он просто показывал. Показывал, какую силу может дать Всевышний по вере твоей.
Христос показал, каких путей следует придерживаться, однако, шестая Заповедь Божья провозглашает: «Не убий». А скольких супостатов и басурман перебил твой ангел хранитель Благоверный князь Александр Невский? Но спас Россию вовсе не битвами, не убийством, даже не мордобитием. Он сорок лет прожил в Орде, освободив тем самым Русь от Батыевых нашествий, за что был посвящён сразу в схимнический постриг за неделю до кончины.
Так что навсегда запомни слова апостола Павла: «Всё мне позволительно, да не всё полезно». Исключительная Благодать даётся немногим, потому что немногие достойны такого дара. Теперь понятно, почему не надо сейчас мешать молению старцев? Что же касается черепов…
– Погоди, – перебил его Александр Викторович. – Исключительная Благодать исключает исключение, так что можно долго на теологические темы словоблудствовать. Расскажи лучше про вашего пресноводного осьминога.
Только не говори, что такого в пруду нет, и не было.
– Какой осьминог? – насторожился Константин Константинович.
– У вас в Аркаиме на полпути к цитадели есть пруд. Так?
– Так.
– Пресноводный?
– Да.
– Значит, никаких морских тварей там водиться не должно! А на нас со старцем по дороге напал настоящий осьминог! Он Смарагда живо утащил бы на обед, если б не я.
– Так вы с Кешей познакомились? – захохотал Быструшкин. – Нам его амурские рыбаки в подарок привезли. А отловили как раз в устье Амура. Он там кету себе на ужин ловил и пресной водой опохмелялся. Познакомились, значит?
– Послушай! – выпучил глаза Знатнов. – Он у вас ручной, что ли?
– Самый добрый, игривый и шутливый осьминог на свете! – подтвердил Константин Константинович. – Мы сначала не знали, что с ним делать, потом кто-то предложил выпустить малыша в наш пруд. Наверное, живя в Амуре, он уже здорово начал привыкать к речной воде, потому что быстро освоился в пресноводии, даже расти начал.
– Расти? Так он ещё молодой?
– Конечно, – терпеливо пояснил астроархеолог. – А дети, какой бы они породы не были, всегда игривые существа.
– Знаете, я, кажется, убил вашего игривого осьминога, – Знатнов исподлобья взглянул в глаза Быструшкину. – Понимаете, ваш Кеша напал на старца, обхватил его ноги двумя щупальцами и пытался утащить под воду. Хорошо я подоспел и угостил его оглоблей, валяющейся на берегу. Подумал, что рогатый рогатку нам приготовил.
– Эх, я дурак! – всплеснул руками Быструшкин. – Надо обязательно было предупредить вас, рассказать хотя бы, что Кеша совсем не дикий, а добрый воспитанный пресноводный осьминог. К тому же, умный до опупения. Так говорите, побили его оглоблей?
– Мне кажется – намного хуже. Я его постарался проткнуть оглоблей.
– Да уж, оглобля – оружие русского мужика, а оружием пролетариев не пользовались?
– Нет, камнями мы в него не кидались. Некогда было. Он и так на поверхности плавал совсем без движения, и огромное количество чёрной крови потерял. Но когда назад возвращались, осьминога на поверхности уже не было.
– Вот это хорошая новость, – поднял вверх указательный палец Быструшкин. – Выпустил чернильную бомбу, а как появилась возможность, сразу слинял.
– Так я его не убил?
– Навряд ли, – успокоил археолог Александра Викторовича. – Кешу обыкновенной оглоблей не проткнёшь. Просто он очень испугался и, как взаправдашний осьминог, выбросил чернильное пятно, чтобы замутить воду перед носом нападающего.
– Это ему удалось.
– Вот и славно, – кивнул Быструшкин. – Если бы вы умудрились его укокошить, то тело так и плавало бы на поверхности. Далее, мои рабочие по утрам закармливают Кешу отборной рыбой, и если бы с ним что случилось, давно прибежали бы. Более того, ему в последнее время очень понравился таймень горячего копчения, поэтому мужики стараются баловать ребёнка рыбкой. Одно здесь плохо. Вам обоим возле пруда придётся ходить с некоторой осторожностью. Кеша злопамятен и не прощает обиды. А память на лица у него преотличнейшая.
– Откуда ж нам было знать, что Кеша у вас дрессированный? – проворчал Знатнов. – Мы и так, возвращаясь, обошли пруд. Думали, больше ходить мимо осминогова жилища не придётся, но тот старец в цитадели просил помочь. Дескать, после Вечерней службы в храм прийти надобно. Мы-то здесь причём? Какую мы, грешные, старцам помощь можем оказать? Я согласен насчёт вас, человека отдающего всего себя на восстановление Аркаима. Но каким образом я в вашу команду загремел? Ведь вызов от вас пришёл прямо на мой домашний адрес. Откуда я стал вам известен, и как вы меня нашли, мне до сих пор непонятно.
– Всё это такие мелочи, Александр, что не стоит им уделять особого внимания, – отмахнулся археолог. – Достаточно будет, если узнаешь, что ты попал в избранные. Кем и по каким принципам делается отбор, спросишь в Небесной канцелярии, когда предстанешь. Моё дело было вызвать избранного сюда, что я и сделал. Более того, по секрету сообщу, что и молодого президента нашего придётся вызывать. Вот только не знаю, когда. Во всяком случае, сейчас он здесь совершенно не нужен. Он даже в царстве своём пока разобраться не может. Тоже мне, пастух необъезженных баранов.
