– Фантастика! – только и смог прохрипеть Знатнов.
Голос его сразу осел. Он растерянно, даже как-то затравлено посмотрел на хозяина старообрядческой лаборатории, не решаясь больше произнести ничего.
Будимир понял состояние гостя, кивнул и выключил прибор.
– Сей час помозгуй, обомни и себе реши – дати ли душу? Братие завсегда не станет окаляти тебя и споможем, чем сможем.
– Вероятно, мне надо бы вернуться в Москву, – задумчиво произнёс Александр Викторович. – У вас здесь всё великолепно, приятно – просто рай Господень, ничего не скажешь. Но там дочь моя! Куда её занесло? Просто тревожно как-то стало. Я, без сомнения, приеду ещё к вам, если не прогоните, но в такой момент надо быть дома. Вы понимаете?
– Правду, правду баешь, – согласился Будимир. – Зде и дом, и мысли неповетренные. Из гостя – да насельником станешь, ежели по-нашему Божьему путю шагать вознамеришься. Но через Кунгур и Пермь нельзя. Чужие тамока.
Зараз порешат и не помянут. Поди, пробовал кулака ихнего? Всёжаки у них, как у пауков в банке. По-другому не будет.
– Что же делать? – растерялся Знатнов.
– А нулевым мостом пройдёшь, – вставил слово Терёшечка. – Пробовать не надо, не впервой. Я смогу и сделаю, но только назад в Аркаим. Тем более, что Быструшкин ключ просил. Кто ж ему передаст, коль не ты? И ключ-от искать не надобно, зде он у Будимира.
– Ой-ё, – вздохнул хозяин лаборатории. – Да никак Костя под Алатырь Бел-Горюч камень сбирается? Пламени онгона не откушивал, ан поздно не стало бы.
Человече открыть дверь должон – это так. Токмо откроеши, не запрёшь уже. А демонов туда пускать нельзя. Погубят землю.
– Знаешь, Будимир, – заступился за Быструшкина Терёшечка. – Старец Смарагд не тебе ли говаривал, отдать ключ-от, кто придёт за ним. А то и сам не ам и другим не дам! Неча старцу супротивничать.
– Пришёл гостенёк, пришёл, – согласился Будимир. – А посвящаться думает али как?
– Ежели его Екклесиаст со Смарагдом на молебен выбрали, – взъерепенился Терёшечка, – то это само собой мистерия посвящения. А не веришь, так у старцев спроси!
– Так-то оно так, а на Кресте повисеть надобно, – вздохнул хозяин.
– О чём это вы? – вмешался Знатнов. – Задней пяткой чую, обо мне речь, но что к чему – не пойму. Объяснили бы, сердешные, недотёпе нездешнему.
– Тутока просто всё, – уверил его Будимир. – Дак ты чужой обломок, а с распятием – дак совсем не чужой.
– Чтобы мне быть не чужим, – стал уточнять Знатнов, – необходимо меня же распять, если я правильно понял?
– Вы, Александр Викторович, не пужайтесь так, – попытался успокоить его мальчик. – Здесь у нас существует особый обряд посвящения. Известно ведь, чтобы ступить на дорогу истины, надо проникнуть в таинство. Мистерию пройдёт каждый, кому путь уготован.
– По-сути, мистерия ваша – предбанник истины, то есть предвестник, – усмехнулся Знатнов. – А истина ли то, что мне предлагают?
– Вот для этого вам и надо было пожить хоть немного среди нас, понять, отведать, раскушать наш мир, но вам необходимо в Москву вернуться. Ведь так?
Мальчик выжидательно смотрел на Знатнова, от этого взгляда литературоведу стало очень неуютно. Ведь он же сам выбрал свою дорогу, решив срочно вернуться. Но ведь там дочь! Не бросать же её… собственно, куда не бросать? Ксюха уже принимала участие в тушении пожара. Она жива, здорова, чего и другим желает. А здорова ли?..
– Знаешь, Терёшечка, может, я что-то не так делаю, – Знатнов подыскивал оправдательные слова. – Скорее всего, могу и пожалеть потом, но когда у тебя собственные дети появятся, ты тоже о них беспокоиться будешь. Хорошо, если у Ксюхи всё нормально. А если нет?..
– А ежели нет – помочь сможете? – подхватил мальчик. – Разрешить нависшие над Москвой проблемы и скомандовать: вот то нельзя, а вот это – льзя?
В лабораторном тереме повисла тишина. Казалось, Терёшечка с Будимиром специально дают время гостю обмозговать происходящее. После любого решения, любого свершения, пути назад часто бывают отрезаны. А здесь дилемма была более чем серьёзная.
– Не труди башку-то, – рассудительно произнёс Будимир. – Надо – дак ступай себе с Богом. А коли очищения хошь – дак повиси на Кресте-то. Крест-от никому помехой не был. Дак решай, человече, путю свою обозначь и выбери, на то тебе и башка твоя.
– Упрашивать никто не будет, – пояснил мальчик. – Сам решил, сам получил, сам жалеешь или же сам радуешься. Старец Смарагд учит, что всегда надобно следовать за мечтой своей и тогда вся жизнь твоя превратится в путь к Богу. И тогда повсюду сможешь творить чудеса, исцелять страждущих и воевать противу злобствующих.
Со словами мальчика горница терема наполнилась удивительным цветным воздухом. Казалось, сама радуга поселилась здесь или просто залетела порадовать своим присутствием редкостного гостя. Ощущение великого счастья было настолько сильно, что Знатнов даже немного испугался, потому как во внешнем мире подобное, казалось, просто невозможным.
Терёшечка известил ту истину, от которой не откажешься по своей воле. Но всякая истина – опасное знание, поскольку если все насельники планеты пойдут за своей мечтой, то для них необходима отдельная дорога, а дорога всегда состоит из жертв. Значит, если по-настоящему хочешь, чтобы потомки шли и развивались в Божьем потоке, принеси себя в жертву сейчас ради своей мечты, ради исполнения будущего, отказавшись от чего-то сейчас. А на это способен не каждый.
Над мечтателями всегда издевались, глумились, потешались и казнили на кострах инквизиции. Великое множество палачей во все века и во всех странах называли себя «истинными христианами, слугами божьими», по сути, не верующими в Бога, поскольку Всевышний заповедовал детям своим: НЕ УБИЙ, НЕ УКРАДИ, НЕ ЗЛОБСТВУЙ.
Но даже эти самые простейшие из заповедей никогда не соблюдались «истинными» и не соблюдены по сю пору. Человек же, прежде всего в своих грехах обвиняет Бога, случай, дьявола или, на худой конец, подвернувшегося под руку ближнего, но не себя-любимого. Как объяснить неверующим, а тем более нелюдям, что все насельники планеты должны достигнуть той критической массы, после которой люди перешагнут совсем на другой путь развития? Только после преодоления критической массы люди получат власть над той энергией, которая не приемлет злобы, насилия, лжи и тоталитарного поработительства?
Вот тут на земле необходимы те, кто готов принести себя в жертву и уже приносит? Пусть не сразу будет достигнута эта дорога, пусть только наши дети или же внуки смогут вернуть потерянный рай, но ведь смогут! В этой жизни каждый должен, просто обязан сказать себе: «Если не я, то кто?».
Когда смысл существования старообрядческого царства достиг нужных границ сознания, Александр Викторович понял, что недаром попал в число избранных и недаром не сломался при встречах с чужими.
– Хорошо, – твёрдо сказал Знатнов. – Я готов к мистерии посвящения, только сначала надо исповедоваться перед старцем. Ежели не выживу, то неслед являться перед Престолом без покаяния.
