Если бы не подмога ионян и карийцев, предпринявших атаку на эллинские корабли со стороны мыса Киноссема, положение персидского флота и вовсе стало бы плачевным. Ионийские и карийские триеры ничем не отличались от эллинских, они обладали такой же маневренностью и быстротой хода.
Сражение продолжалось в общей неразберихе, поскольку ни персы, ни эллины более не соблюдали боевой строй, а вклинившиеся в это скопище судов ионяне и карийцы сами очень скоро рассеялись кто куда. Со стороны варваров не было единоначалия, ибо главные персидские навархи погибли, а военачальники ионян и карийцев подавали сигналы лишь своим триерам при выполнении того или иного маневра. И все же схватка у мыса Киноссема показала эллинам, с каким сильным врагом им пришлось иметь дело.
Карийцы потопили шестнадцать эллинских триер, в том числе девять афинских и три спартанских. Ионийцы уничтожили семь афинских триер и пять пелопоннесских. Среди ионийцев особенно отличился самосец Феоместор, сын Андродаманта, который не только захватил афинскую триеру, перебив ее команду, но и сумел вывести плененный корабль из сумятицы битвы.
За этот подвиг персы впоследствии сделали Феоместора тираном Самоса.
Другой самосец, Филак, сын Гистиея, потопил корабль афинского наварха Мнесифила. За это персы внесли его в список самых близких друзей Ксеркса; таких царских приближенных варвары называют оросангами.
Однако успехи ионян и карийцев не смогли повлиять на ход сражения, поскольку финикияне и киликийцы, неся большие потери, продолжали отступать, смещаясь все ближе к мысу Киносура. Там персидские суда угодили под удар эгинских и мегарских триер, которые к тому времени успели разбить и обратить в бегство корабли ликийцев.
У мыса Киносура завязался беспорядочный бой. Одни суда варваров спасались бегством от эгинцев, стремясь обогнуть мыс, другие сталкивались с ними, двигаясь от мыса Киноссема. Эгинцы и мегарцы безжалостно топили вражеские корабли, используя таранный удар в борт. От них не отставали эвбейцы, развернувшие свои триеры длинной цепью, пытаясь прижать суда персов к скалистому берегу Киносуры. Отступая под натиском эвбейцев, несколько персидских кораблей село на мель, иные напоролись на подводные камни.
Окончательный перелом в сражении наступил, когда обратились в бегство ионяне и карийцы. Лишенные всякой поддержки ионийцы и карийцы оказались в труднейшем положении под натиском афинских и пелопоннесских триер. Более двадцати их кораблей было потоплено, многие суда получили сильные повреждения.
Узость Саламинского пролива не давала возможности ионийцам и карийцам в полном блеске показать свое мореходное искусство. Но в еще большей мере теснота пролива затрудняла бегство большого количества кораблей. Сталкиваясь бортами, суда варваров ломали весла и становились легкой добычей эллинских триер, которые преследовали врагов подобно стае голодных волков.
Финикийцы и киликияне, не выдержав натиска эгинцев и мегарцев, устремились в пролив между мысом Киносура и берегом Аттики. Некоторые из финикийских кораблей пытались укрыться за островом Пситталея, но большинство взяли курс к Фалерской бухте.
Морской простор за мысом Киносура давал возможность для наступления превосходящими силами. Однако уцелевшие флотоводцы Ксеркса уже не верили в победу. Все они спасались бегством, видя за кормой своих судов вспененные мутные воды Саламинского пролива, покрытые множеством корабельных обломков. На волнах колыхались сотни бездыханных тел. В основном это были персы, которые, в отличие от ионян и карийцев, не умели плавать и находили смерть даже от случайного падения за борт.
День клонился к закату. Эллины продолжали преследовать разбитый персидский флот.
Глава тринадцатая. Совет Фемистокла
Получив серьезные повреждения в самом начале сражения, триера Еврибиада не принимала участия в преследовании отступающих персидских кораблей. Дабы «Сатейра» не затонула, кормчий Фрасон посадил ее на мель близ островка Фармакусса. Больше половины воинов и матросов на «Сатейре» были убиты в неравной абордажной схватке с персами. Многие гребцы были ранены или утонули.
После окончания битвы «Сатейра» была снята с мели и вытащена на песчаный берег Саламина.
Ночью эллины ликовали, празднуя победу над флотом Ксеркса.
Навархи, воины, гребцы и матросы на все лады славили Фемистокла. Теперь уже никто не сомневался в его мудрости и стратегическом предвидении.
Про Еврибиада никто не вспоминал, о нем разом все забыли. За приказами и распоряжениями военачальники теперь шли к палатке Фемистокла. Еврибиада это сильно уязвляло, хотя он старался не показывать вида.
Если Еврибиад таил все мысли в себе, то Филохар не мог молчать, видя и слыша, как эллины осыпают похвалами Фемистокла.
– Ты сам уступил главенство над флотом Фемистоклу, теперь пожинай плоды своего неразумия! – выговаривал Филохар Еврибиаду. – Сколько криков и воплей звучит вокруг во славу афинян! О спартанцах же молчок, словно нас не было в битве при Саламине! Ну, разумеется, заслуга афинян в этой победе гораздо весомее, ведь Фемистокл разработал план сражения. Триерарх Аминий первым протаранил своей триерой вражеский корабль. Аристид с отрядом афинских гоплитов высадился на остров Пситталея и истребил на нем всех персов до последнего человека…
– Довольно злобствовать, Филохар, – сказал Еврибиад. – Давай смотреть правде в глаза. Без афинян эллинам и впрямь было бы не победить флот Ксеркса. В то время как все вокруг только и твердили о бегстве к Истму, лишь Фемистокл настойчиво требовал дать битву персам у Саламина. Возглавив наш флот в этом сражении, Фемистокл привел всех нас к победе.
Среди эллинских военачальников почти все были уверены, что Ксеркс не смирится с поражением и бросит свой флот в новую битву. Благо теперь персидские навархи имеют представление о морской тактике эллинов.
Едва на востоке занялась заря, эллинские триеры вышли в море и расположились в боевом порядке между мысом Киносура и побережьем Аттики. На этот раз эллины решили не заманивать персов в узкую горловину Саламинского пролива, но атаковать их корабли возле острова Пситталея. Ободренные вчерашней победой, эллины спокойно ждали появления персидского флота.
Взошло солнце. Но корабли варваров, стоявшие в Фалерском заливе, не вышли в море. Ожидание тянулось почти до полудня. Затем эллинский флот вернулся на свои стоянки.
Эллинские дозорные на мысе Киносура увидели, что персы выстраивают цепочкой грузовые суда, ставя их на якорь между аттическим берегом и островом Пситталея. Кроме этого, варвары протянули толстые канаты от судна к судну, укладывая на них широкие доски. Сомнений не оставалось: Ксеркс решил соединить Аттику и Саламин навесным мостом.
– Проиграв битву на море, Ксеркс вознамерился победить на суше, – заявил Фемистокл на военном совете. – Ксеркс собирается по мосту из кораблей перебросить на Саламин персидское войско, дабы захватить семьи афинян и наш военный стан. Этого нельзя допустить! Нужно сжечь суда персов, стоящие на якорях напротив Пситталеи.
