Харальд невольно прикоснулся к языческому амулету, который на самом деле был тайным крестом, если его перевернуть. Он испугался, что грозный бог увидит обман и испепелит его молнией, как испепелил великанов, некогда господствовавших на земле. Впрочем, даже закоренелые язычники не считают своих богов всеведающими. Они рассказывают, что Тора можно обмануть волшебными чарами.
Однажды Тор со своими спутниками путешествовал по Ётунхейму, или Стране Великанов. Он пришел в город под названием Утгард и предстал перед конунгом Утгард-Локи. Конунг сказал, что наслышан о подвигах Тора, и попросил показать свое искусство. Тор отвечал, что всего охотнее он бы померялся с кем-нибудь силами в питье. Утгард-Локи позвал своего стольника и велел подать рог, из которого обычно пили его люди. Конунг пояснил: «Считается, что тот горазд пить из этого рога, кто осушит его с одного глотка. Другим на то надобно два глотка, ну а за три глотка его осушит любой из моих людей». Тор взглянул на рог и нашел, что тот невелик, хоть и длинен изрядно. Принялся он пить, сделал громадный глоток и подумал, что в другой раз ему уж не придется склоняться над рогом. Однако воды против прежнего почти не убавилось. Удивился Тор, приставил рог ко рту и потянул воды, сколько хватило дыхания. Отняв рог ото рта, он увидел, что воды убыло лишь настолько, чтобы держать не расплескивая. Третий раз приставил он рог ко рту, собрался со всеми силами и сделал предлинный глоток. А заглянув в рог, увидел, что и впрямь заметна кое-какая разница, но не более того.
Тогда Утгард-Локи насмешливо молвил: «Теперь ясно, что мощь твоя не столь велика, как мы думали. Не хочешь ли испытать себя в других играх? Молодые парнишки забавляются здесь тем, что покажется делом пустячным: они поднимают с земли мою кошку». В тот же миг выскочила на пол серая кошка. Тор подхватил ее посреди брюха и стал поднимать. Но чем выше он поднимал кошку, тем больше выгибалась она в дугу. И когда он поднял ее так высоко, как только мог, она оторвала от земли только одну лапу. И больше у Тора ничего и не вышло.
Тогда Утгард-Локи сказал с издевкой: «Игра обернулась, как я и ждал: кошка ведь большая, а Тор совсем мал ростом против великанов, что у нас обитают!» Тогда сказал Тор: «Хоть я, по вашим словам, и мал, но пусть кто только попробует подойти и со мною схватиться. Я теперь крепко рассержен!» Утгард-Локи окинул взглядом скамьи и молвил в ответ: «Никого я тут не вижу, кто посчитал бы стоящим делом с тобою схватиться. Впрочем, пусть кликнут сюда Элли, старуху, что меня воспитала, и пускай Тор схватится с нею, если пожелает. Случалось ей одолевать людей, которые казались мне не слабее Тора». И тут же в палату вошла старуха. И началась борьба, да такая, что чем больше силился Тор повалить старуху, тем крепче она стояла. Жестокой была схватка, да недолгой: упал Тор на одно колено.
Наутро, лишь рассвело, Тор и спутники отправились в обратный путь. Утгард-Локи проводил их за городские стены. Когда настало время прощаться, Тор печально сказал: «После всех испытаний вы будете называть меня ничтожным и слабым человеком, а мне это очень не по душе». Тогда промолвил Утгард-Локи: «Теперь, когда ты ушел из города, надо сказать тебе всю правду: пока я жив и властен решать, не бывать тебе в нем снова. Если бы я ведал наперед, что так велика твоя сила, ты бы не вошел в мой город. Обманул я твои глаза. Когда ты пил из рога, казалось тебе, что ничего не получается. На самом деле свершилось чудо, которое я никогда не счел бы возможным: ведь другой конец того рога был в море, а ты и не заметил. Выйдя к морю, ты теперь увидишь, сколько ты выпил в нем воды. Теперь это зовется отливом. Правду сказать, были напуганы все, кто видел, как ты поднимал кошку. Ведь то была не кошка, как тебе мерещилось, а Мировой Змей, всю землю обвивающий. И едва достало у него длины удержать на земле хвост и голову. Великое чудо удалось тебе и тогда, когда ты так долго сопротивлялся, сражаясь с Элли, и упал только на одно колено. Ведь Элли – это старость, и не было еще человека, которого не свалила бы старость. А теперь мы распрощаемся. Будет лучше, чтобы вы больше ко мне не приходили: я и в другой раз сумею оборонить мой город, такими же или какими другими хитростями, и уж никакой силой вам до меня не добраться». Лишь услышал Тор эти речи, схватился за свой молот и высоко занес его. Но только хотел ударить – исчез Утгард-Локи. Повернул он назад к городу, но увидел на его месте только чистое поле без стен и домов.
Вспомнив рассказ о том, как колдуны провели грозного бога, Харальд подумал, что против Тора всегда можно использовать хитрость. Бог воинов не столь проницателен, чтобы раскрыть тайну двойного амулета. Но, успокоившись насчет языческого бога, Харальд начал задавать себе вопрос, столь ли бесхитростен Христос и не узрит ли он измену? Дьявол шептал ему свое в одно ухо, а ангел нашептывал в другое.
Восточный купец внимательно разглядывал богов, восседавших на тронах. Приблизившись к Одину, он прошептал: «Марс», а подойдя к Тору, воскликнул: «Юпитер!». Известно, что в давние времена в Южных Странах поклонялись означенным идолам. Марса изображали в доспехах, подобно Тору, а Юпитер восседал на троне со скипетром в руке, напоминавшим молот Тора. Ныне статуи этих идолов разбиты и повержены оземь. Несомненно, доброму христианину надлежит верить, что идолов Упсалы ждет точно такая же участь.
Между тем торговец мечами переместился к третьему идолу и вдруг вскричал с гневом и отвращением, тыча в него указательным пальцем. Следует заметить, что, хотя аравитянин не ведал истинной веры, даже его взор был оскорблен мерзостным зрелищем, ибо язычники всегда изображают Фрейра с обнаженным срамным удом, размером едва ли не с самого идола. Они делают так, потому что почитают Фрейра богом сладострастия и мира. По напряженному срамному уду, готовому к плотскому соитию, Фрейра можно опознать, как Тора – по молоту. Стыдно признать, но Харальд не разделял справедливого возмущения иноверца. Он выделял Фрейра из числа лжебогов, потому что тот считался родоначальником династии Инглингов. Глядя на член Фрейра, победоносно вздымающийся к потолку храма, Харальд с гордостью подумал, что из него излилось семя, породившее конунгов, которые правили в Швеции и Норвегии.
Отсюда видно, сколь непрочным еще было христианство в Северных Странах. Олав конунг торжественно крестил свою мать Асту, отчима Сигурда и их детей. Все деревянные идолы были вынесены из дома и пущены вниз по реке. Быстрое течение унесло их прочь. Наверное, они прибились к какой-нибудь отмели, где были найдены язычниками и обрели новое пристанище. Однако родители Харальда не смогли сразу отречься от ложной веры. Они не решились бросить в воду идола Фрейра, считавшегося их прародителем. Его спрятали в дальнем амбаре. Сигурд Свинья тайно приходил в амбар, чтобы задобрить идола, изгнанного из дома. Он обмазывал свиным жиром его член и обвязывал его цветными лентами.
Вдруг Харальд почувствовал, как его крепко схватили за руки. Бурное негодование восточного человека привлекло внимание язычников. Сначала они перешептывались по углам храма, а потом внезапно окружили незнакомцев. Харальд извивался, пытаясь вырваться, но его держала дюжина рук. Их выволокли из храма и отпустили только за оградой. Толпа язычников быстро пополнялась за счет людей, подошедших к Двору Богов. В задних рядах спрашивали, что произошло, им отвечали, что схватили чужеземцев, которые не проявили почтение к Фрейру. Язычники кричали:
