Глава 12
«На берегу пустынных волн…»
Путь по морю от Сигтурны до устья Невы, где начинается Гардарика, при благоприятных условиях занимает всего пять дней. Однако купеческий корабль, на котором плыл Харальд, отнесло штормом к югу, отчего весь путь занял больше недели. Гардарика встретила их неласково. На небе клубились низкие тучи, изливавшие в залив потоки дождя. Кормчий увидел за пеленой дождя вход в реку и переложил руль. Подгоняемый сильным ветром корабль пристал к острову, который делил реку на два рукава. Остров называется Васикасаари, что на финском означает «Телячий остров». Здесь путешественников обычно поджидали местные жители из племени ижоры, которые нанимаются тащить на канатах корабли против течения. Купца Хрольва удивило, что на берегу не было ни души. Сойдя на берег, они обнаружили за кустами небольшую поляну с пустым шалашом.
– Куда подевалась ижора? – изумлялся купец, шевеля ногой угли потухшего костра.
Они двинулись по берегу Телячьего острова. Почва была заболочена, поэтому приходилось прыгать с кочки на кочку. Время от времени кто-то проваливался в трясину, и его приходилось вытаскивать.
– Ну и болото! – посетовал Харальд. – Неужели здесь живут люди?
– Нева по-фински означает «болото», – отозвался Рёнгвальд. – А люди?.. Финны везде живут.
– Здесь уже Гардарика? Владения Ярицлейва Мудрого?
– Его земли до самого моря. Вернее, он отдал их как мунд, или свадебный подарок. Словены называют мунд своим словом – вено, то есть плату за венчание. Ярлство было подарено супруге конунга Ингигерд, она тоже из Инглингов. По имени Ингигерд земли вдоль Невы именуют Ингерманландией.
Вдруг Рёнгвальд, шедший впереди, кинулся в густые кусты и вытащил оборванного и грязного старика, который что-то испуганно бормотал. Харальд немного понимал язык людей в меховых одеждах, приезжавших в Норвегию из Финмарка. Однако старик говорил на чудном местном наречии, и Харальд сумел только разобрать, что старик молил о пощаде и жаловался, что четырех его сыновей похитила какая-то русь, приплывшая на большом корабле.
– Русь! Русь! – твердил старик.
Хрольв, владевший ижорским наречием, обстоятельно допросил старика и сделал вывод:
– Судя по разбойничьим ухваткам, это даны. Из-за них нам придется самим тащить свой корабль.
Из-под палубы извлекли длинный канат с петлями на конце. Люди Хрольва сошли на остров, впряглись в канат и двинулись по берегу. Кнорром, который тянули на канате, управлял кормчий, оставшийся на палубе. Через несколько часов норманны привели кнорр к мысу, за которым два рукава Невы сливались воедино, образуя водное пространство, не уступавшее по ширине иному фьорду. Харальд прошел по песчаной косе, подобно стреле, далеко вдававшейся в Неву. Резкие порывы ветра гнали волны по реке. Харальд глядел вдаль на пустынные заболоченные берега и разочарованно думал: «И это Гардарика, Страна Городов? Какой город можно построить на этом унылом болоте?» Холодная волна залила его ноги. Назад он возвращался по колено в воде.
– Усиливается юго-западный ветер, – определил Храни Путешественник. – И сдается мне, что вода быстро прибывает, как при приливе.
Старый ижорец, увязавшийся за кораблем, с тревогой смотрел на волны и бормотал, что ветер с Хольмского залива запер реку и она повернула вспять. Вскоре ветер перешел в бурю. Вода наступала на берег с пугающей стремительностью. Все поспешно погрузились на корабль. Ижорец, стоя по пояс в воде, умоляюще протянул руки к кораблю, готовому отвалить от берега.
– Возьмем его, он нам пригодится, – решил купец.
Едва старика втащили на палубу, как сильный порыв ветра почти положил кнорр на бок. Началась сильная буря. Ветер гнал корабль от Телячьего острова без всякого паруса. Кормчий едва успевал работать веслом, уводя нос корабля от вырванных бурей деревьев, вздымавших из пучины черные пальцы корней.
– Правь к тому берегу! – крикнул Хрольв, силясь перекричать завывания ветра. – Попробуем укрыться за островами.
Кнорр ложился на бок под порывами свирепой бури. Харальд уцепился за мачту, чтобы не свалиться в белую пену, в которую превратилась река. Два островка, лежавших у противоположного берега, наполовину залила вода. Кормчий направил кнорр в протоку между берегом и одним из островков. Протока тоже бурлила, но все же ветер за островом был гораздо тише. Сильнейший дождь скрыл Неву, и оставалось только догадываться, что творится за сплошной стеной воды, низвергавшейся с небес. Все спрятались под съемными досками палубы. Вода лилась сквозь щели, кнорр подбрасывало на волнах.
Через два часа дождь прекратился. Буря ослабела, порывы ветра стихли. Харальд поднял доску и увидел Храни, разгуливавшего по мокрой палубе. Старый викинг заметил:
– Во время плавания в Гренландию мы встретили чудо-волну высотой с гору. Говорят, эти волны порождает Морской Змей, когда бьет по дну своим хвостом. Увидев огромную волну, мы начали молиться – большинство рыжебородому Тору, а некоторые – Белому Христу. Не знаю, кто из них помог, но чудо-волна подняла корабль высоко в небо и бережно опустила обратно. Было бы смешно, если бы Храни Путешественник, уцелевший после встречи с чудо-волной, утонул в речке.
Стоило буре прекратиться, как Нева начала быстро возвращаться в свои берега. Ее течение больше не сдерживал ветер, и вода устремилась в Хольмский залив. С двух берегов в протоку неслись грязные потоки, наполненные корягами и намокшими стволами деревьев. Люди Хрольва веслами и копьями отталкивали бревна, грозившие пропороть обшивку корабля. Старик-ижорец, всю бурю просидевший у мачты, произнес, глядя на берег:
– Янисаари!
По-фински это означает «Заячий остров». И действительно, на небольшом холме, занимавшем центр островка, спасалось великое множество зайцев. Они рядами сидели на корягах и бревнах, испуганно поводя длинными ушами. Люди Хрольва взяли мешки и отправились бить дрожащих и напуганных зверьков. Один из слуг купца вплавь добрался до бревна с зайцами, отломил подходящего размера сук и бил им зайцев по головам, а потом бросал их окровавленные тушки товарищу, складывавшему добычу в мешок.
Однако Рёнгвальд посрамил охотников за зайцами. Пока все суетились вокруг зайцев, он взял копье и сказал:
– Я знаю, здесь водится добыча побогаче. Прошлый раз мы били в этих местах крупную рыбу.
Сын ярла обошел остров. Около одной из коряг он задержался, поднял копье и вонзил его в воду. Крик восторга потряс воздух, когда сын ярла поднял копье с насаженным на нем извивающимся осетром. Очевидно, во время наводнения он заплыл в яму на берегу, а когда вода внезапно ушла, оказался запертым в ловушке. Осетр был громадных размеров. Когда его втащили на палубу, у Харальда едва хватило размаха рук, чтобы одновременно взять осетра за хвост и острый усатый нос. Рёнгвальд стоял гордый и выслушивал поздравления. Один только ижорец молчал и помаргивал белесыми ресницами, недоумевая, чему так радуются чужеземцы. В его невод подобные осетры попадали через день.
