Книга Последний викинг. Ярость норманнов, страница 52. Автор книги Сергей Степанов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Последний викинг. Ярость норманнов»

Cтраница 52

Они подплыли к Великому мосту, который соединял оба берега, и Харальд сказал:

– Никогда я не видывал такого длинного и широкого моста. И мне кажется удивительным столько людей, собравшихся в одном месте. Их больше, чем во всей Норвегии. Однако я слышал, как славяне между собой называют Хольмгард новым городом. Почему?

– Старый город находится недалеко отсюда, – пояснил Хрольв Гардский. – Говорят, будто Старый город основал Рюрик, коего словены считают своим первым конунгом. Сейчас мы плывем туда, чтобы попросить кров у Эймунда, сына Хринга, твоего четвероюродного брата.

Глава 18
Прядь об Эймунде

Проплыв мимо Хольмгарда, Харальд и его спутники достигли Старого города, располагавшегося на мысу, который с двух сторон омывал Волхов. С противоположной стороны мыса был прорыт глубокий ров, заполненный водой, так что Старый город стоял как бы на острове. Вершину холма занимала крепость, к стенам которой примыкали жилища ремесленников и торговцев, построенные по шведскому образцу.

Пристав к берегу, они дали знать о своем приезде Эймунду, сыну Хринга, имевшему хороший дом в Старом городе. Эймунд был знатным человеком, праправнуком конунга Харальда Прекрасноволосого. О его подвигах рассказывается в «Пряди об Эймунде». И хотя о нем сложили только прядь, а не полную сагу, все почитали его достойным и храбрым мужем. Он был не стар годами, но изранен в битвах. Услышав о прибытии знатных гостей, он вышел на берег, чтобы учтиво приветствовать Харальда и его друзей. Их проводили в просторные покои. Харальда усадили на почетное сиденье и принесли ему изысканные яства.

Поздним вечером, после отдыха, он зашел в спальню хозяина и увидел, что Эймунд сидит на постели и держится за голову.

– Ты болен? – спросил Харальд.

– Иногда меня мучают ужасные головные боли, – с трудом выговорил Эймунд. – Словно тролль забрался в череп и грызет его изнутри. Но я постараюсь пересилить боль, чтобы обстоятельно поговорить с соотечественником. Знай, Харальд, что в молодости я был морским конунгом. Однажды, вернувшись домой, я узнал печальную новость. Мой отец был в числе пяти конунгов, которых в одно утро лишил власти Олав Толстый. Твой брат приказал убить их или изувечить. Но в моем сердце не было жажды мести, потому что в детстве я воспитывался вместе с твоим братом и мы играли с ним в игры, подобающие будущим воинам. Я сказал своей дружине, что не подниму боевого щита против Олава конунга, моего побратима. Но при тех великих обидах, что случились между нами, я не хочу отдаваться на его милость и навсегда покину Норвегию.

Эймунд рассказал, что решил поискать счастья в Гардарике. К нему присоединилось много людей, не желавших терпеть притеснений со стороны Олава Толстого. Норманны прибыли к Ярицлейву Хромцу, сыну конунга Вальдемара Старого. Их встретили с почетом и обещали платить каждому воину эйрир серебра, а каждому рулевому на корабле – еще половину эйрира. И такой договор должен был стоять двенадцать месяцев.

– Один эйрир серебра за двенадцать месяцев службы? Так мало? – озадаченно переспросил Харальд.

Эймунд же сказал с горечью:

– И на это конунг пошел лишь после того, как мы согласились взять плату бобрами и соболями, которых легко добыть в Гардарике. Впрочем, нам неплохо жилось в Хольмгарде. Хромец велел выстроить для нашей дружины хороший дом близ Торга и убрать его дорогими тканями. Повсюду нас встречали с великой честью. Мы заходили в лавки и забирали любые приглянувшиеся нам вещи, а когда купчишки осмеливались заикнуться о деньгах, то мы кулаками выбивали из них дурь. Мы также требовали от купцов меда и вина, а потом развлекались с их женами и дочерьми, не спрашивая их согласия. Не знаю, с какой стати они взбунтовались! Нам пришлось укрыться на Парамоньем дворе, где была переправа через Волхов. Мятежники стали метать огненные стрелы и подожгли двор. Балки рушились вниз, и одна из них свалилась мне на голову. С тех пор боль не отпускает меня. Когда пламя охватило строение, я выломал горящую балку и метнул ее в толпу нападавших. Они подумали, что рушится крыша, и отбежали в сторону, а мы, воспользовавшись их замешательством, выбрались из огня, поспешно сели на лодки и переправились через реку. Конунг Ярицлейв, надо отдать ему должное, встал на сторону нашей дружины. И как же иначе? Ведь норманны – его опора! Конунг заманил предводителей мятежа в свою летнюю усадьбу близ Хольмгарда. Сказал им, что хочет мириться. Они поверили, глупые торговцы! Мы полной мерой отплатили им за погибших товарищей. Как я рубил секирой! От моих ударов их головы отлетали, словно щепки при рубке поленьев для угля! Но на Ярицлейва нельзя положиться. Хромец двуличен и думает только о своей выгоде. Стоило ему получить весть о смерти Вальдемара Старого, как мятежные торговцы были прощены, а мы не получили виры за своих погибших. Ты слышал о междоусобице между сыновьями Вальдемара Старого?

– Я слышал, что Свя… тополк, если я правильно произношу это сложное имя, хотел захватить власть мимо старшего в роде.

– Тебя ввели в заблуждение, когда сказали, что старшим в роде был Ярицлейв Хромец. На самом деле старшим был Святополк. Отец не любил его, потому что считал не сыном, а только племянником. Ведь Вальдемар Старый тоже не был старшим в роде. Старшим был Ярополк, он и стал конунгом. Что касается Вальдемара, то ему пришлось бежать за море. Через некоторое время он вернулся и привел с собой норманнов. Их секиры проложили ему путь на престол. Ярополк пришел мириться с братом, но в дверях его поджидали двое норманнов, которые подняли конунга под пазухи на ножи. Расправившись с братом, Вальдемар взял в жены его вдову Рогнеду. Она была брюхата и вскоре родила сына Святополка. Поэтому говорили, что Святополк родился от одной матери и двух отцов. Вальдемар держал его в отдалении, а в последние годы своей жизни заточил в подземную темницу. После его смерти жители Кэнугарда возвели Святополка на престол. Хромец принес брату клятву на верность, но при этом задумал свергнуть его и самому стать конунгом всей Гардарики. Сейчас Хромец уверяет, что Святополк якобы обманом захватил власть. Подкупленные им монахи подчистили письмена, но даже могущественный Ярицлейв не может уничтожить свидетельств, опровергающих его ложь. Я подарю тебе серебряную монету.

Эймунд дал Харальду серебряный кружок. На одной стороне был отчеканен трезубец, а на другой – конунг, восседающий на престоле. Вокруг шла непонятная надпись.

– Хотя я не умею читать славянские письмена, мне перевели, что тут начертано: «Святополк на престоле, а это его серебро».

– У меня есть серебро Ярицлейва, – сказал Харальд, показывая монету, полученную при покупке меча.

– Твоя монета лишний раз доказывает правоту моих слов. Взгляни, на ней нет Ярицлейва, а только святой Георгий. На ней также нет надписи, что Ярицлейв сидит на престоле. Эта монета вассала. Хромец дорого дал бы, чтобы перелить уличающее его серебро, но оно уже разошлось по всему свету.

Эймунд поведал, как Ярицлейв выступил против старшего брата. Полки сошлись на Днепре. Река была посередине; разница по силам была между ними невелика, но Ярицлейв медлил вступить в битву. Норманны роптали: «Чего мы ждем?» Эймунд с раздражением отвечал: «Нашему конунгу рать недругов кажется слишком мала». Норманны пошли к Ярицлейву спросить, собирается ли он начать бой. Конунг ответил, что войско врага слабеет с каждым днем. Эймунд возразил: «А мне кажется иначе, господин: когда мы пришли сюда, мне сначала казалось, что у противника мало воинов в каждом шатре и стан только для виду устроен большой, а теперь уже не то – им приходится ставить еще шатры или жить снаружи, а у вас много войска разошлось домой по волостям, и ненадежно оно, господин». Конунг спросил: «Что же теперь делать?» Эймунд посоветовал начать битву, пока есть надежда на победу.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация