Книга Последний викинг. Ярость норманнов, страница 58. Автор книги Сергей Степанов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Последний викинг. Ярость норманнов»

Cтраница 58

С тех пор они часто встречались. Поодаль сидела мамка, не спускавшая глаз с княжны, но Эллисив не обращала на нее внимания. Вопреки надеждам матери, что беседы с гостем из Норвегии помогут ее детям вспомнить северный язык, Эллисив сразу же решила, что Харальд должен говорить по-славянски. Она научила его нескольким словам. Иногда в непривычной его уху речи звучали знакомые звуки. Эллисив показала на огромный дубовый сундук в углу комнаты и произнесла: «ларь». Харальд сразу же понял, потому что на северном языке сундук тоже назывался ларь. Как-то Эллисив сказала по-славянски: «У моей мати много слуг», и Харальд сразу догадался, что означает «много», потому что на его языке это слово звучало похоже. В другой раз Эллисив показала цветные стеклянные глазки, которые нашивали на головной убор, и сказала: «Это глаз!» И Харальд кивнул – действительно «гласс», то есть стекло. Иногда слова имели лишь отдаленное сходство. Эллисив показала гостю свои игрушки – деревянных зверей, среди которых были волк и медведь. Слово «волк» показалось знакомым, а медведь назывался по-другому.

– Вед-медь, – по слогам произносила Эллисив. – Какой же ты непонятливый! Тот, кто ведает, где мед. Ведмеди лакомятся медом, припасенным пчелами.

– В наших лесах полно этих могучих зверей. Но мы называем их именем бер.

– Ну да, медведь спит в берлоге. В логове бера. Похоже.

Разговоры с Эллисив пошли на пользу Харальду. Он начал понимать, о чем толкуют на городских улицах, и сам научился кое-как объясняться, помогая себе жестами.

Однажды Харальд застал Эллисив сидящей на лавке и полностью погруженной в важное дело. Закусив от усердия кончик языка, она держала в тонких перстах оструганную палочку и осторожно водила ее острием по деревянной дощечке, покрытой слоем воска. Один раз она ошиблась, поморщилась от досады, перевернула палочку другой стороной, с которой была плоская лопаточка, загладила воск и нацарапала снова. Закончив дело, она спросила:

– Знаешь ли ты грамоту, Харальд?

– Я умею чертить руны, – гордо ответил он.

– Покажи свое искусство.

Харальд взял деревянные дощечки, скрепленные друг с другом. С обеих сторон их покрывал воск. На навощенной стороне были начертаны незнакомые знаки. Другая сторона оставалась чистой, и Харальд начертил несколько младших рун. Эллисив весело засмеялась, взглянув на волшебные руны:

– Как будто птичка ходила по песку! Я учусь писать глаголицей, а могу и кириллицей. Вот так пишется Е-л-и-з-а-в-е-т-а. – Она дважды начертила на воске свое имя, и обе надписи были совершенно непохожими друг на друга. – Скоро нас будут учить латинским литерам.

Харальд решил проверить познания Эллисив и показал ей две серебряные монеты. Она взяла в свои тонкие ручки монету, подаренную Эймундом, и бойко прочитала: «Святополк на столе», потом перевернула монету другой стороной и прочитала: «А се его серебро». Харальд подумал, что слова Эймунда правдивы. Конунг Святополк был старшим сыном и занимал престол, пока его не сверг младший брат. Что же, тем больше чести для Ярицлейва. Если бы на пути Харальда встали его старшие братья Гутхорм и Хальвдан, он не пощадил бы их. Не в том дело, кто за кем родился. Конунгом становится тот, кто думает о славе, а не тот, чьи помыслы заняты коровами и овцами.

Харальд дал девочке вторую монету. Она прочитала: «Ярославе серебро» – и весело закричала:

– Ведаю, ведаю! Се сребренник батюшки! Но отчего ты, Харальд, не ведаешь нашей грамоты? Я скажу мати, дабы тебя отдали в ученье.

Эллисив поговорила с матерью. Ингигерд удивилась ее словам и при встрече спросила Харальда, правда ли он хочет знать словенскую грамоту.

– Упсальские конунги не имели нужды в знании рун или латинских литеров. Однако мой супруг Ярицлейв умеет писать на нескольких языках и хочет, чтобы дети учились грамоте с самого юного возраста. В прошлом году он повелел собрать многих писцов, которые переводили книги с греческого на славянский язык. Сейчас они сидят при церкви и переписывают божественные книги. Также конунг повелел собрать смышленых отроков и учить их грамоте. По-моему, лучше бы их учили биться на мечах, но я не смею оспаривать повеление супруга. Я скажу, чтобы тебя научили, раз такова твоя прихоть.

Харальд отправился в церковь Святой Софии, находившейся за крепостными стенами на другом берегу Волхова. Он ехал на коне по деревянной мостовой. Исландец Халльдор сопровождал его. Тринадцатиглавая церковь виднелась со всех сторон и служила для них путеводным знаком, потому что иначе они запутались бы в хитросплетении новгородских улочек и переулков. В Хольмгарде каждая улица была обнесена крепкой изгородью и населена в основном родственниками. Хрольв Гардский уверял, что в старые времена не только концы, но даже улицы с околотками представляли собой отдельные селения, окруженные валами и стенами. От них остались только бесконечные изгороди, на которые натыкался Харальд, пытаясь проехать к реке. Храни Путешественник научил его безошибочно находить дорогу в горах и лесах, но в городе Харальд плутал, как женщина, вышедшая за ворота усадьбы. Пять раз они поворачивали коней, упершись в глухую стену, и каждый раз натыкались на новое препятствие. Все дома были на одно лицо, а город казался бесконечным. Харальд чувствовал себя мухой, запутавшейся в паутине. Бесстрастный Халльдор изрек:

– Легче добраться до Гренландии.

Они обратились за помощью к славянским детям, бежавшим за ними и громко смеявшимся над чужеземцем. Двое оборванных отроков взяли его коня под уздцы и повели в нужном направлении. Очень скоро они вывели их к реке. Волхов был рядом, но без посторонней помощи они не нашли бы дороги.

По Великому мосту, который покоился на толстых дубовых сваях, вбитых в речное дно, они проехали на Софийскую сторону. Стража, охранявшая главные ворота, была предупреждена о приезде Харальда и пропустила его в крепость. Он взял коня под уздцы и повел его к храму Святой Софии. Вокруг храма теснилось несколько домов. В одном из них по повелению Ярицлейва учили грамоте детей. Харальд издали увидел две дюжины учеников, сидевших перед крыльцом. Все вышли на двор, прихватив с собой лавки. Ученики были разного возраста: одни совсем дети, другие – гладколицые отроки, но имелось и несколько великовозрастных, обросших бородками. У каждого на коленях лежал свиток бересты. Черноризец, высохший от постоянного умерщвления плоти, чертил посохом буквы на песке и составлял из них отдельные слога. Ученики выцарапывали эти слоги на бересте.

Когда Харальд подошел поближе, все повернулись к знатному чужеземцу и вскочили со своих мест, чтобы его разглядеть. Черноризец быстро навел порядок, нарушенный появлением гостя. Он пустил в ход посох, без разбора колотя по головам своих учеников, и заставил их вернуться на свои места. Учение возобновилось. Сидевшие на передних скамьях переписывали слоги на бересту. Прилежных учеников было немного. Отроки пихали друг друга локтями и шушукались, а великовозрастные лениво развалились на задних лавках и позевывали. Харальд скосил глаза и увидел, что беловолосый отрок, примостившийся на чурбане по соседству, вырезает на бересте всадника. Конь получился большим, а всадник – маленьким, с коротенькими ручками и непомерно длинными ногами, болтавшимися под брюхом коня. Пока отрок был занят рисованием, к нему тихо подкрался черноризец. Выхватив берестяной свиток, он раздраженно крикнул:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация