– Это ты, Тюленьи Яйца? – раздался с корабля грубый голос.
– Да! Мы вернулись! – ответил Кетиль, стараясь не выдавать свое волнение.
– Нашли ли вы Торира Собаку?
– Да. Его корабль далеко впереди. Он тоже окружен льдом. Но Торир уверен, что скоро подует южный ветер и сломает лед. Так предсказывает финн-колдун, которого он всегда возит с собой.
– Только бы финну удалось вызвать ветер. Не хочется зимовать в Стране Бьярмов.
Викингу не пришлось зимовать в чужих краях. Едва он протянул руку, чтобы помочь подняться на борт корабля, как Кетиль дернул его вниз, повалил на лед и зажал ему рот. Исландец Халльдор ударил стража по голове обухом секиры. В полном безмолвии викинг отправился в Хель.
– Тебе не жаль товарища? – прошептал Харальд.
– Какой он мне товарищ! Он из Халогаланда, а я трёнд! – пробурчал Кетиль.
– Где спят остальные?
– Под досками. Выход здесь.
– Зови словен! – тихо приказал Харальд исландцу.
Халльдор раздул трут, поджег кусок бересты и помахал им в воздухе крест-накрест. Дружинники спустились с крутого берега и бесшумно окружили корабль. Когда они приготовились, Харальд подал знак Кетилю. Тот закричал во все горло:
– Вставайте! Лед тронулся! Поднимайте парус!
Через мгновение над палубой показалась голова викинга. Так и не успев толком продрать глаза, он снова закрыл их после удара секирой. За ним выполз второй, увидел Кетиля и свалился мертвым на палубу с проломленным черепом и открытым от удивления ртом. Пробудившиеся викинги поняли, что на корабль напали. Они хватали секиры, отбрасывали доски и пытались выбраться наружу, однако словены были начеку и разили викингов копьями. Бойня при лунном свете продолжалась долго. Несколько викингов затаились под трупами товарищей. Когда дружинники спустились вниз, они выскочили, спрыгнули с корабля и бросились под защиту кустарника. Однако Харальд заранее оставил на берегу лучников, расстрелявших беглецов. Из двадцати пяти викингов в живых остался один лишь Кетиль Тюленьи Яйца. Он приступил к Харальду со следующей речью:
– На корабле нет добычи. Торир Собака никому не доверяет и возит все меха на своем корабле. Здесь только бочка с пивом, да и ее Торир опечатал своей печатью и запретил цедить пиво.
Под палубой у мачты стояла средней величины бочка. Харальд сломал свинцовую печать и выбил затычку. Из бочки хлынуло пиво. Дружинники радостно подставляли под струю свои шлемы и утоляли жажду. После горячей битвы пиво пришлось в самый раз. Опьяневший Кетиль спросил умоляющим голосом:
– Харальд, ты не запамятовал, что обещал вознаградить меня?
– Я сдержу слово и одарю тебя мехами из моей доли.
– Наконец-то у меня будет земля и хороший хутор! – обрадовался Кетиль. – Приглашаю погостить у меня, когда ты вернешься в Норвегию.
Человек предполагает, а Господь Бог располагает. Дружинники собирались гулять всю ночь напролет, но пиво неожиданно быстро закончилось. Раздосадованные дружинники улеглись между трупами викингов и крепко уснули. К Харальду, стоявшему на корме, подошел исландец Халльдор и тихо спросил:
– Как поступим с предателем?
– Он достоин смерти, но…
Харальд поведал исландцу, как спасался бегством после битвы при Стикластадире. Он упомянул, что молодой бонд провел его тайной тропой, вспомнил водопад, где Кетиль ловил лососей. Он рассказал о костре, к которому они жались, боясь, что из темноты явится мара и задушит их во сне. Сказал он о щедром подарке, сделанном бонду, когда тот вывел его в безопасное место. Харальд закончил свою речь:
– Я обещал сохранить ему жизнь и не хочу нарушать слова.
– Твой брат – святой, ты – ангел, а я – грешник, – изрек исландец и оставил Харальда одного.
Харальд размышлял о том, каким способом лучше подобраться к кораблю Торира. Ночная схватка была удачной. Торир лишился двадцати пяти человек, а он не потерял ни одного дружинника. Но все равно викингов больше. Их корабль неподвижен, но Торир Собака будет отчаянно драться. Врага следует уважать, тем более такого, как лендрманн с острова Бьяркей. Сигват Скальд сложил поминальную драпу об Олаве Святом, в которой были такие строки: «Кто взял в ум, что Торир трусоват? Мне хватит глаз, дабы видеть дерзость пса на поле брани». Мысли Харальда прервал Халльдор, вернувшийся на корму. Исландец молча протянул золотое ожерелье, блеснувшее в лунном свете.
– Откуда ожерелье? – воскликнул Харальд. – Ты отобрал его у Кетиля?
– Оно ему не понадобится. Он издох, задохнувшись во сне.
– Халльдор!
– Мара все же настигла и задушила его. Предатель опасен, Харальд. Изменил один раз, изменит и в другой. Зато ты не нарушил данного ему слова. Я совершил это против твоей воли, но думаю, ты простишь меня.
– Ложись спать, Халльдор. Мара забрала жертву и оставила нас в покое.
До утра он любовался ожерельем, поворачивая его в разные стороны и подставляя под лунный свет. Когда луна растаяла и стало светло, он разбудил дружинников. Они потянулись к бочке, однако им не удалось нацедить ни капли пива. Все удивлялись, как они опорожнили целую бочку и не слишком захмелели. Кто-то предположил, что викинги сделали незаметное отверстие и вылакали пиво вопреки строгому запрету Торира. Внезапно Харальд хлопнул себя по лбу:
– Кажется, я догадался, в чем дело!
Подождав, пока дружинники подкрепят свои силы едой, он велел им выстроиться и произнес речь на языке словен:
– Вы славно потрудились ночью. Никто из вас не пострадал, за исключением нескольких человек, получивших пустяковые раны. Но впереди нас ждет гораздо более трудная битва. Я хочу добраться до Торира Собаки. Он мой кровный враг. Вы можете возразить, что он не ваш кровник, чтобы сражаться с ним не на жизнь, а на смерть. Однако имейте в виду, что на его корабле множество мехов и серебра. Если мы захватим его корабль, конунг Ярицлейв получит больше дани, чем собирают за год во всей Стране Бьярмов. Каждый из вас получит законную треть, а поскольку я объявляю, что отказываюсь от своей доли и буду биться только ради чести, то вы получите вдвое. Чтобы вы поняли, о каком богатстве идет речь, я покажу вам малую толику мехов, которые Торир Собака на всякий случай спрятал на этом корабле.
Так говорил Харальд на языке словен. Теперь поведаем, о чем он умолчал. Уже упоминалось, что конунг Олав Святой послал своего дружинника Карли на север в Страну Бьярмов. Дружинник взял из конунгова добра столько, сколько тот ему разрешил, и выбрал себе корабль, подходящий для поездки. Карли заключил с конунгом договор: каждому из них должна была достаться половина прибыли от этой поездки. Ранней весной Карли повел свой корабль на север, в Финмарк. На корабле у него было двадцать пять человек. Торир Собака, узнав об этом, просил передать, что тоже хочет летом плыть в Страну Бьярмов, и предложил плыть вместе и добычу разделить поровну. Карли согласился, но велел передать Ториру, что у того должно быть двадцать пять человек, столько же, сколько у него. Когда гонцы Торира вернулись обратно, он уже спустил на воду большой боевой корабль и приказал готовить его к плаванию. Он взял с собой своих работников, и у него на корабле оказалось около восьмидесяти человек. Когда Карли увидел, что на корабле Торира гораздо больше народа, он заподозрил неладное.
