Бойцом такого же типа (но старшего поколения) является Нестор. Мы упоминали наставления старого, опытного конника, которые тот давал сыну перед состязаниями (Илиада, XXIII, 334–342). Но конные ристания – отнюдь не все, что знает и умеет Нестор. С увлечением и гордостью рассказывает он, как в молодости, на тризне царя Амаринка в Бупраксе сам
…кулачною битвой бойца одолел Клитомеда,
Трудной борьбою борца ниспроверг Плевронийца Анкея,
Ног быстротой превзошел знаменитого бегом Ификла,
Дротиком двух победил: Полидора и мужа Филея.
Только одними конями меня премогли Акториды;
Но числом одолели, завидуя в сей мне победе,
Ибо славнейшая всех за нее оставалась награда:
Стали вдвоем на меня, и как первый лишь правил конями,
Только лишь правил, другой, их гоня, бичевал без пощады.
(Илиада. XXXIII, 634–642)
В гомеровский период еще не существовали государственные гимнасии, палестры (как в более позднее время), и каждый герой развивал в себе качества атлета, соревнуясь на играх с другими. Как мы увидим далее, определенной последовательности видов состязаний на играх тогда тоже не было.
[261]
Ясно и другое: постепенно меняется характер игр. Они теряют черты массовых, общеплеменных празднеств. Уже в конце позднеминойского и позднемикенского периодов происходит выделение богатых и влиятельных родов, игры становятся привилегией аристократии. Массовость исчезает, коллектив сменяют отдельные солисты.
Впрочем, дело не только в организационных принципах состязаний. Очевидно, что в гомеровской Греции в условиях разложения родообщинных отношений выдвигающаяся из массы членов рода аристократия, постепенно концентрирующая в своих руках военное дело, использует элементы физической культуры и физического воспитания для совершенствования военных навыков и качеств и тем самым – для усиления своего влияния в роде и власти над народом.
Как уже упоминалось, в более позднее время (Периклов век, например) у греков был весьма развит культ красоты. Идеалом афинского гражданина была калокагатия, т. е. нравственная красота, соединенная с красотой физической (см. у Платона, Фукидида, Аристотеля, Гиппократа). Перикл говорил: «Каждый гражданин у нас может быть способен к самым разнообразным видам деятельности, обладая изящным и ловким телом».
[262]
Естественно, гомеровские герои тоже имели свои идеалы. Но их калокагатия носила более ограниченный характер в силу примитивного состояния тогдашнего общества. Однако уже и тогда физическая немощь считалась позором для грека.
Вспомним, что Терсит – один из немногих отрицательных персонажей у Гомера, отличался не только умением мастерски поносить царей и героев, но и
Был косоглаз, хромоног; совершенно горбатые сзади
Плечи на персях сходились; глава у него подымалась
Вверх острием, и была лишь редким усеяна пухом.
(Илиада. И, 217–219)
Это откровенно сатирический портрет человека, в котором Гомер сознательно свел воедино моральное и физическое уродство. Первое же, даже беглое сопоставление Терсита с любым героем «Илиады» или «Одиссеи» доводит до предела впечатление его ничтожества. Так Гомер намеренно «уничтожает» с помощью художественных средств труса, ругателя и потенциального изменника Терсита.
Несмотря на явно демократические тенденции, Гомер в определенной мере был идеологом родовой знати (А. Лосев, 1960; И. Тренчени-Вальдапфель, 1956; В. Рудольф, 1965). Но Терсита он осуждает не только как противника ахейских вождей, но и как плохого гражданина. «Терсит – разложившийся аристократ, не понимающий общенародного дела; и его не только бьет Одиссей, но над ним смеется и все войско»,
[263] И менее всего следует усматривать в образе Терсита силы демоса, его волеизъявление.
Правда, есть основания считать Терсита своеобразным «козлом отпущения», связанным с древним ритуалом обязательного жертвоприношения.
Энциклопедия агонистики
Насколько же точно гомеровские поэмы и описанные в них состязания отражают программу наиболее знаменитых игр древности – Олимпийских?
Как известно, списки победителей и участников всех античных агонов велись отнюдь не с момента их возникновения, да и потом весьма нередко были пропуски. Это в полной мере относится и к Олимпийским играм.
До сих пор эталоном служит программа Оксиринхского папируса – списка победителей на Олимпийских играх. Этот документ, хотя он и содержит имена победителей 75–83 Олимпиад, был составлен, как доказано (К. Роберт, 1900; М. Кублаыов, 1954 и др.), уже в III веке н. э. То есть в Оксиринхском папирусе мог быть отражен более поздний порядок видов состязаний.
Действительно, ab ovo Олимпийские каталоги не велись. Составление этих списков было начато где-то на рубеже VI–V веков до н. э. софистом Гиппием из Элиды.
[264] До этого же никаких сводных списков победителей, вероятно, не существовало вообще.
Списки же победителей на Пифийских играх были составлены лишь во второй половине IV века до н. э. Аристотелем и Каллисфеном.
[265]Аристотель же упорядочил и продолжил и главный олимпийский каталог. Осуществлено это было на основании надписей на базах статуй победителей, частичных списков имен и даже устной традиции.
Что же касается принятого (канонизированного) порядка Олимпийских состязаний, то, судя по данным Оксиринхского папируса, он был таков:
1) σταδιος (простой бег); 2) διαυλος (двойной бег); 3) δολιχος(длинный бег); 4) πενταθλος (пятиборье); 5) παλη (борьба); 6) πυξ πυγμη (кулачный бой); 7) πανκρατιον (панкратий).
Классическая Олимпийская программа даже в римское время, по мере возможности, оставалась незыблемым эталоном всех агонов (хотя и была сокращена).
[266]
Естественно, состязания у могилы Патрокла и агоны, которые устроили в честь Одиссея феаки (Одиссея. VIII), нельзя отождествлять с Олимпийскими, Панафинейскими или еще какими-либо общегреческими играми. Однако и там фигурируют классические виды соревнований. Причем если в «Илиаде» первыми состязаниями являются конные ристания (что не соответствует общепринятому в историческую эпоху положению), то в «Одиссее» очередность агонов почти полностью соответствует тому порядку, который стал обычным на Олимпийских играх:
