Приятно, что большей частью не корысть, а желание отличиться толкают гомеровских героев на эти состязания, заставляют их бороться за победу с максимальным напряжением сил. Об этом говорит и, быть может, странная (правда, с современной точки зрения) градация призов: «сребровидный умывальник» поставлен выше двух талантов золота. Гомер почти любовно описывает вещи-призы. Все они – творения искусных эллинских мастеров. Здесь ценится в первую очередь изящество работы, а не «материальная» стоимость предмета.
Обычно же олимпийские победители, как было сказано выше, награждались, в первую очередь, венками из ветвей священной оливы. В Дельфах это был лавровый венок. На играх в Немейской долине награждали венком из сухого сельдерея, а на Истмийских празднествах – венками их свежего сельдерея или веток сосны.
Кроме того, на Панафинеях лучшие атлеты награждались амфорами с вином и оливковым маслом (в зависимости от занятого места и других обстоятельств число сосудов колебалось от 1 до 60).
[287] Наградой атлету иногда служили и золотые треножники. Изображения олимпиоников чеканились на специальных монетах. В Афинах лучшие атлеты дополнительно получали от города премию в 500 драхм. В Пеллене – плащ из наилучшей шерсти. В Аргосе – бронзовый щит и т. д. (В. Латышев, Ф. Мезе, А. Фуртвенглер, Ф. Велишский и др.).
У Гомера, как и положено было на всех античных состязаниях, атлеты занимают места на старте согласно жребию (Илиада. XXIII, 352–358).
Жеребьевка среди участников проводилась эллинами почти по всем видам состязаний. Особенно строго и неукоснительно делалось это перед поединками борцов, панкратиастов и кулачных бойцов.
[288]Проводилась жеребьевка и перед конными состязаниями, определяя состав заездов. А вот и традиционное начало ристания:
…мету им далекую на поле чистом
Царь Ахиллес указал; но вперед повелел, да при оной
Старец божественный Феникс, отеческий оруженосец,
Сядет и бег наблюдает, и после им истину скажет.
(Илиада. XXIII, 358–361)
В какой-то степени эти Патрокловы состязания – отражение больших игр. Вне всякого сомнения, образцом тут служили если не Олимпийские, то какие-либо доисторические игры. И это еще одно доказательство глубокой древности эллинских празднеств с участием атлетов.
Лучники на древних стадионах
Физические упражнения, практикуемые между боями, как мы уже отмечали, были для эллинов обычным явлением. Элементы военного и спортивного тесно переплетались, легко переходя друг в друга. И это вполне закономерно. По словам В. Д. Блаватского, «…эллинским воинам, а особенно сражавшимся в тяжелых доспехах гоплитам, требовалась сила, выносливость и сохранение боеспособности до старости. Этому немало способствовало распространение физической культуры среди граждан полисов».
[289]
Но при взаимопроникновении военного и спортивного у Гомера всегда преобладает последнее. Вот сын Пелегона пеонянин Астеропей сражается с Ахиллом. Пелид готовится отразить удар его копья:
…но дротами вдруг обоими
Сын Пелегонов пустил: копьеборец он был оборучный.
(Илиада. XXI, 162–163)
И здесь невольно восхищаешься скорее мастерством копьеметателя – атлета, а не воина.
В «Илиаде» описываются состязания дискометателей, бегунов, борцов, кулачных бойцов, бег колесниц, копьеметание. Наконец, уже в заключительной части игр, назначает Ахилл и поединок в стрельбе из лука. По условиям надо попасть или в голубку, привязанную к мачте, или в шнур, удерживающий ее. Награды – двуострые и простые секиры. Лучшим стрелком из лука оказался Мерион (Илиада. XXIII, 856–880).
Закономерно, что лучники у Гомера приступают к состязаниям после прочих атлетов. Этот вид спорта не был главенствующим на античных стадионах ни в раннюю эпоху, ни в более поздние времена. На Олимпийских играх стрельба из лука отсутствовала вообще.
В очень интересной (и, пожалуй, не менее спорной) книге М. Римшнейдер «От Олимпии до Ниневии во времена Гомера»
[290] говорится об определенно пренебрежительном отношении Гомера к состязаниям лучников: одним из доказательств этого немецкая исследовательница считает именно тот факт, что на тризне Патрокла лучники соревнуются предпоследними.
[291] Сам по себе этот довод не слишком убедителен (ведь нельзя же все агоны поставить на первое место!). Но затем М. Римшнейдер сопоставляет ценность и значимость спортивных призов и наконец приводит фрагмент стихотворения Архилоха:
То не пращи засвистят и не с луков бесчисленных стрелы
Вдаль понесутся, когда бой на равнине зачнет
Арес могучий: мечей многостопная грянет работа.
В бое подобном они опытны боле всего —
Мужи, владыки Евбеи, копейщики славные...
[292] Связь, несомненно, логичная, и выводы не вызывают возражений. Однако совершенно непонятно, почему М. Римшнейдер так же уверенно называет Архилоха (а затем и Тиртея) современниками Гомера.
[293]
Впервые документы о спортивном состязании лучников появляются лишь в Ольвии, где был найден обломок мраморной стелы, относящейся к концу V– началу VI века до н. э.
Стихотворная надпись гласила: «Я говорю, что на 282 оргии стрелял (из лука) славный Анаксагор, сын Демагорея».
[294]
Оргия равнялась 1,85 м. Следовательно, Анаксагор выстрелил на 521,5 м. Это феноменальный результат даже для искусных античных лучников. Э. Штерн пишет: «На материке стрельба из лука не практиковалась как вид состязаний (подчеркнуто нами. – Ю. Ш.). В Ольвии, несомненно, была введена под влиянием скифского элемента населения».
[295]
Той же точки зрения (хотя и не так категорически) придерживается В. Д. Блаватский: «…с военными условиями Северного Причерноморья связано появление в Ольвии состязания, мало свойственного (разрядка наша. – Ю. Ш.) грекам Средиземноморья, а именно, в стрельбе из лука».
[296]
