– Ты хотел рассказать о том, по чьей инициативе я тут оказалась, – напомнила я.
– Твой психоаналитик считает, у тебя появились подозрения, будто ты здесь из-за влияния на меня твоей матери.
– Не матери, а мачехи! – поправила я.
– Хорошо, мачехи. Несмотря на то что твоя мачеха считает, что тебе не помешает помощь психолога, окончательное решение отправить тебя в Ред-Рок я принял сам.
– Ты сам?! – изумилась я.
Отец покраснел. Выглядел он очень смущенным.
– Да, твоя мать, точнее мачеха, считала, что тебе требуется помощь, чтобы побороть чувство… чувство озлобленности, но на самом деле она была против того, чтобы отправлять тебя так далеко, – бормотал отец. – Это я выбрал Ред-Рок. Мне показалось, в этом месте тебе помогут.
Возможно, я и подозревала, что Ред-Рок являлся инициативой отца, но все равно его признание было как удар ножом в спину. Я посмотрела на человека, которого любила больше всего на свете, и почувствовала, что готова его возненавидеть. Но гнев прошел, и я успокоилась.
– Интересно, что именно привлекло тебя в Ред-Роке? Месторасположение за много сотен километров от дома? Или нежные, как бархат, методы лечения тут?
Отец в полной мере почувствовал мой сарказм и нервно провел ладонью по волосам.
– Пожалуйста, дорогая! Я здесь совсем ненадолго. Давай держаться в рамках приличия.
– Приличия?! Ты думаешь, достойное поведение – главная установка Клейтон? Ты считаешь, здесь уютный спа-курорт? Она только и мечтает смешать меня с дерьмом, потому что именно это и есть основной принцип лечения в Ред-Роке!
– Нет, дорогая, я уверен, это не так. Я знаю, доктор Клейтон – человек строгий, но она желает тебе только добра.
Тут до меня наконец дошло – он вообще ничего не понял и не понимает. Несмотря на то что отец находился в Ред-Роке, он так и не осознал, что это такое. А может быть, он и не знал, зачем меня сюда отправил. Складывалось впечатление, что отец упорно старается не замечать очевидного.
– Как долго это будет продолжаться? – тихо спросила я. – Как долго ты будешь голову в песок прятать?
Отец, совершенно очевидно пораженный прозвучавшей в моих словах горечью, с удивлением посмотрел на меня.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он.
Мне хотелось схватить его за плечи и потрясти, чтобы он пришел в себя, но я сдержалась.
– Ты знаешь, зачем меня сюда отправил? Ты можешь это объяснить? – потребовала я.
Отец смотрел на меня затравленным взглядом, который мне был прекрасно знаком по сессиям конфронтационной терапии.
– Позволь напомнить. Ты отправил меня сюда потому, что в свое время ничего не предпринял по поводу матери. И вот сейчас ты решил эту ситуацию исправить. Ты спрятал меня в Ред-Роке потому, что боялся…
Вид у отца был такой, словно его вот-вот хватит удар.
– Чего именно я боялся? – спросил он.
Но я так и не смогла договорить предложение до конца. Я не сумела произнести этого слова потому, что оно сделало бы ситуацию слишком реальной. И если бы отец согласился с моим утверждением, я бы вообще не знала, что делать и как жить дальше. Лицо папы посерело, словно у него вот-вот начнется приступ. Моя ненависть исчезла, как будто ее и не было, и я снова оказалась в кабинете Клейтон с раздавленным чувством вины отцом. Я почувствовала, что сейчас расплачусь, не хотела, чтобы увидели мои слезы, и быстро вышла из кабинета, пройдя мимо Клейтон, с самодовольной миной на лице ожидающей в коридоре. Я думала о том, как же все докатилось до того, что я должна скрывать истинные чувства от собственного отца.
Глава двадцать первая
После визита отца и осознания того, что именно он по собственной инициативе отправил единственную дочь в Ред-Рок, а также постоянных попыток Клейтон убедить меня в том, что я сумасшедшая, я, как никогда раньше, мечтала о тайной встрече сестер. Но я ума не могла приложить, как сделать так, чтобы ее организовать. Ви, которая всегда занималась в том числе и организационными вопросами, сидела в «одиночке».
Я все еще злилась на нее. И при этом испытывала чувство вины. Каждый проведенный ею день в качестве воспитанницы Второго уровня был для меня немым укором. Однако, несмотря на все смешанные чувства, мне ее очень не хватало, я по ней скучала. Мне очень хотелось ее увидеть.
Прошло два дня после неожиданного посещения отцом Ред-Рока. Я чувствовала себя настолько взвинченной и нервной, что была готова проникнуть к ней в карцер. Утром я пристроилась к веренице двигавшихся в столовую «трешек», и когда те повернули в сторону своего пункта назначения, я шмыгнула в другом направлении, в крыло, в котором и располагались комнаты-одиночки. Мне казалось, сердце билось так громко, что его стук был слышен в другом конце здания. Коридор стоял безлюдным, но мне мерещилось, словно за мной наблюдают со всех сторон.
В конце коридора болтали две «шестерки». Я предположила, что стоят они, скорее всего, у двери карцера, в котором сидит Ви. Я присела на корточки и стала выжидать удобного момента для броска. Но я так и не смогла сдвинуться с места. Меня остановило не то, что меня поймают, отчитают и накажут. Нет, не это. Мне было сложно видеть саму Ви. Я не очень понимала, какие у нас с ней теперь отношения. Кроме того, последнее время она пыталась вывести меня на темы, на которые я не хотела говорить. Странно, но в этом ее поведение очень сильно напоминало мне поведение Клейтон.
Я передумала прорываться к Ви и тихонько ретировалась в сторону столовой. К тому времени, когда я там появилась, большинство девушек уже поели и ушли. Я заметила за одним столом Кейси с Лорел. Биби важно шла к столику, за ней на расстоянии двух шагов семенила Хилари, неся два подноса – свой и Биби. Я чуть было не упала от смеха. Мне захотелось подойти к Биби и помириться с ней, но я вспомнила, как однажды она говорила, что мой отец не хочет меня видеть. Несмотря на то что папа недавно приезжал, слова Биби были практически пророческими, и мне не хотелось, чтобы она о них напоминала, поэтому я к ней не подошла. Я почувствовала себя необыкновенно одинокой. И тут я заметила Марту, которую уже давно не видела.
– Боже, как я рада тебя видеть! – воскликнула я.
Марта выглядела очень усталой. Ее лицо казалось бледным, под глазами залегли синяки.
– О, привет, Брит! – ответила она утомленным голосом.
– Ты идешь в школу? Мне надо с тобой поговорить.
Марта сокрушенно покачала головой.
– Нет, не иду. Сегодня меня отправляют на очередной марш-бросок, – ответила Марта, и было видно, что она готова расплакаться.
– У тебя есть хотя бы пять минут? Мне очень нужно поговорить.
– Увы, – с грустью пробубнила она, – я проспала, и меня уже ждут. Вернусь завтра к обеду. И тебя обязательно найду, – добавила она и убежала.
