Наклонившись к девушке, я быстро ее обняла и побежала прочь. Забрав сумку из офиса, я направилась к выходу, но Ник перехватил меня возле стойки.
– Я могу тебя подбросить, – предложил он.
– Нет, – быстро ответила я и повернула голову влево. – Я на машине. Все в порядке.
Ник посмотрел на Рокси, и я решила, что это мой шанс сбежать, пока мне не пришлось ехать домой с кем-то из них, ведь тогда я точно залью слезами их машины. Когда я выбежала из бара, в воздухе пахло грозой.
Остановившись на тротуаре, я вытащила телефон и нажала на кнопку. Экран ожил. Ни звонков. Ни сообщений.
Сухо усмехнувшись, я подняла голову и сунула телефон обратно в сумку. Пока я внимательно изучала парковку через дорогу, мне жутко хотелось позвонить Джексу. Само собой, его пикапа не могло там быть – он же ушел из клуба за несколько секунд до Эйми, а в баре так и не появился. Он не пытался связаться со мной и не ответил на мое сообщение.
Не стоило мне впускать Джекса в свою жизнь.
Не стоило в него влюбляться.
Нет. Это было неправильно.
Я вытерла глаза и перешла через дорогу. «Волмарт» до сих пор был открыт. Я собиралась спустить немного заработанных честным трудом денег на пакет чипсов и мороженое. А затем отправиться домой и поедать все это, пока мне не станет все равно. А завтра… Насчет этого я еще не знала. Когда до машины оставалась всего пара шагов, кто-то позвал меня.
– Калла?
У меня округлились глаза. Не веря своим ушам, я вцепилась в ремень своей сумки и начала озираться по сторонам, пытаясь увидеть того, кто произнес мое имя.
Она стояла под мерцающим фонарем. Даже в тусклом свете парковки я видела ее обесцвеченные волосы с отросшими темными корнями, вытянутое лицо и исхудавшее тело. Мятая одежда. Старая футболка мешком висела на костлявых плечах. Джинсы-дудочки пузырились на коленях.
Она шагнула ко мне, и я попятилась. Она натянуто улыбнулась.
– Малышка…
Я не верила своим глазам.
Мама стояла передо мной, как всегда под кайфом, и звала меня малышкой. Мои ноги буквально приросли к месту. Я не могла пошевелиться. Я даже не знала, что ей сказать, потому что мне хотелось наорать на нее, обвиняя во всех проблемах, которые она обрушила на мою голову, но слова не шли в голову.
– С тобой все в порядке? – только и спросила я.
Она открыла рот, но ее ответ потонул в оглушительном гуле двигателя. Я оглянулась. На парковку въехал четырехдверный автомобиль с затемненными стеклами, который остановился прямо под знаком. Водительское окно опустилось.
Ночь прорезали яркие искры.
Раздался хлопок.
Мама закричала. Мне показалось, что она снова позвала меня по имени, но меня оглушили новые хлопки, как будто одновременно открыли сразу дюжину бутылок шампанского. В темноте опять сверкнули искры. Я запоздало поняла, что это выстрелы. Рядом со мной разбилось стекло. Совсем близко заскрежетал металл. Сумка вылетела у меня из рук. В горле застрял крик, уже готовый вырваться наружу.
Но я не издала ни звука, потому что лишилась способности дышать, когда живот обожгло резкой болью.
Наклонив голову, я попятилась на нетвердых ногах и ударилась о джип. Мне показалось, что раздались новые крики, но тут голова у меня закружилась. Дрожащими руками я схватилась за бок и почувствовала что-то теплое и влажное.
– Мама, – прохрипела я, и у меня подогнулись ноги. Я не помнила, как упала, но затылок тоже заболел, пусть и не так сильно, как живот. Потом я лежала и смотрела на небо, и звезды падали на меня, словно дождь. – Мама?
Ответа не было.
Глава тридцать первая
Когда я снова открыла глаза, надо мной не было ни звезд, ни яркого света. Я смотрела в потолок, в белый подвесной потолок с прикрученной к нему лампой, свет которой был приглушен. Все остальное было в тени. Проследив взглядом до стены, я увидела бледно-голубую занавеску. Мысли путались. Казалось, я плыву, но я понимала, что на самом деле лежу в больнице. Я смутно ощущала что-то инородное в моей правой руке и, медленно опустив взгляд, увидела трубку капельницы.
Я точно была в больнице.
Да, точно, меня ведь подстрелили. Из пистолета. Правда.
Удача явно мне изменила.
Я попыталась сесть, но тупая боль стала сильнее и пронзила мне живот. От неожиданности из легких вылетел весь воздух. Стены завертелись, как будто я отправилась в кислотное путешествие.
Вдруг слева от себя я ощутила легкое движение воздуха, и чья-то рука нежно легла мне на плечо. Я несколько раз моргнула, и стены перестали вращаться. Мою голову осторожно опустили на высокую гору подушек.
– Только пришла в себя, а уже пытаешься сесть.
Сердечный монитор зафиксировал резкое учащение моего сердцебиения, когда я повернула голову влево. И мое сердце почти остановилось.
В кресле у моей постели сидел Джекс. И выглядел он… дерьмово. Под его глазами цвета теплого шоколада залегли черные тени. Щеки и подбородок покрывала густая щетина.
Но он улыбнулся, когда я встретилась с ним взглядом, и хрипло сказал:
– А вот и ты.
– Я стащила твою футболку.
Он нахмурился.
– Что?
Не знаю, почему я это сказала. У меня в крови явно плескались какие-то сильнодействующие препараты, так что я намеревалась списать все на них.
– Я стащила твою футболку, когда уехала из твоего дома, потому что мне хотелось сохранить хотя бы маленький кусочек тебя, на случай если ты решишь, что больше не хочешь меня видеть.
Джекс выпрямил спину и недоуменно приоткрыл рот.
– Я странно себя чувствую, – призналась я. – По-моему, меня ранили.
Выражение его лица стало серьезным.
– Милая, тебя действительно ранили. В живот.
Я облизала губы.
– Звучит не очень.
Насколько я знала, ранения в живот могут быть очень опасны. На одном из курсов мы целую неделю изучали огнестрельные раны.
– Тебе повезло. Врач сказал, что пуля не задела жизненно важные органы. Прошла навылет, – тихо объяснил Джекс. – Было внутреннее кровотечение.
– О… Вот это уж точно звучит не очень.
Он наклонил голову набок и закрыл глаза.
– Да, милая, тут ничего хорошего.
Голос Джекса был пронизан такой тревогой, что я почему-то почувствовала необходимость заверить его, что все не так уж плохо.
– Мне почти не больно.
– Я знаю, – пробормотал он. – Тебе дают обезболивающие. Я… Черт возьми, Калла… – Он наклонился так близко ко мне, что я почувствовала легкий аромат его одеколона. – Милая…
