Я почувствовала легкое, как перышко, прикосновение к своему лбу. Тепло в животе сменилось жаром, а кровь загудела громче.
– Текила… Джекс, текила просто… – Слова у меня закончились, потому что… Потому что находить их и связывать вместе было очень сложно.
– Круто? – предположил он, отнимая руку.
Открыв глаза, я улыбнулась. Парень сидел рядом со мной, его длинные ноги были вытянуты на полу, а спиной он прислонился к дивану. Между нами было всего несколько сантиметров, и я не помнила, как оказалась на полу, но точно знала, что он немедленно устроился рядом.
– Калла?
– М-м-м? – Глаза снова закрылись сами собой, так что я снова их открыла. Джекс коснулся моего колена, и я хихикнула. – Мне немного надо, да?
Он улыбнулся шире.
– Для первого раза четыре стакана – весьма неплохо, уж поверь.
– Текила мне как старый, добрый друг. – Я обхватила бутылку обеими руками и прижала ее к груди. – Мне очень нравится текила.
– Посмотрим, что ты скажешь наутро. Может, отдашь бутылку?
Я нахмурилась.
– Но мне она нравится. Не можешь ведь ты ее отобрать.
Джекс склонился надо мной и усмехнулся.
– Калла, я не обижу бутылку.
– А может, я захочу еще стаканчик?
– По-моему, не стоит.
Я попыталась изобразить раздражение, но, по-моему, мне удалось лишь свести глаза к переносице. Громко вздохнув, я выпустила бутылку из рук.
Джекс аккуратно забрал ее у меня и поставил на журнальный столик, куда я не могла дотянуться. Я тотчас заскучала по золотой бутылке счастья и решила, что нужно сесть и снова завладеть ею, но мне снова стало лень. Когда Джекс опять посмотрел на меня, от его улыбки у меня в груди и в животе появились странные ощущения.
И в куче других мест тоже, отчего я захихикала.
– Вернемся к вещам, которые ты никогда не делала. – Джекс снова прислонился спиной к дивану, явно чувствуя себя далеко не так прекрасно, как я. Мы перечислили практически все, что я не успела попробовать за двадцать один год жизни. Список был ужасно позорный, но меня это не волновало. Мне нравилось, как он улыбался всякий раз, когда я называла что-то новое, а затем на его замечательном лице появлялось забавное выражение, словно он придумал что-то остроумное. – Значит, ты ни разу не чувствовала песок под ногами?
Я покачала головой. Точнее, мне так показалось.
– У меня есть план. В мой план это не входит.
– И в чем заключается твой план?
– Это план «трех П».
Его брови поползли на лоб.
– «Трех П»?
– Ага! – воскликнула я и затем добавила гораздо тише и гораздо серьезнее: – Получить диплом. Пойти работать медсестрой. И-и-и пожать плоды долгой и упорной работы. – Я сделала паузу и прикусила губу. – Хотя насчет плодов я не уверена. Я довольно упорна, но в мире не так уж много вещей, которые начинаются с буквы П и которые можно спланировать, так что…
– И это все? – улыбнулся Джекс. – Твой великий план заключается в том, чтобы закончить колледж и найти работу?
– Даушки-мяушки-фигушки!
Он покачал головой.
– Милая, этого маловато.
Я начала объяснять, что этого более чем достаточно, но подумала немного и решила – должно быть, во мне заговорила текила, – что парень на самом деле прав.
А потом я сказала:
– И с тобой я впервые в жизни поцеловалась.
– Нам надо бы… Погоди. – Легкая, расслабленная улыбка мигом сошла с его лица. – Что?
Сначала я не поняла, что именно сказала, поэтому никак не могла взять в толк, почему он смотрит на меня так, словно я какую-то глупость сморозила. Затем я осознала, в чем призналась, и… Да, мне стало наплевать, что я разболтала этот маленький унизительный факт.
Текила была прекрасна.
– Я никогда раньше не целовалась, – подтвердила я.
Парень приподнял темную бровь.
– Вообще?
Я покачала головой. Точнее, поерзала по полу.
Его карие глаза округлились.
– Тебе двадцать один, и ты ни разу не… – Выражение его лица стало совсем неотразимым, когда он возвел глаза к потолку, как будто молился небесам.
Лежать стало неудобно, и я заставила себя сесть. Комната на секунду закружилась, желудок предательски провалился. Мне не понравилось, что все вокруг вращается, но это неприятное чувство быстро улетучилось, и я уставилась на Джекса.
Боже, он был так… так привлекателен. Чем дольше я смотрела на него, тем больше убеждалась, что его красота необычна. Кому-то могло показаться, что губы у него слишком полные, а брови слишком густые, но меня они сводили с ума. Я даже жалела, что не…
Проклятье, не стоило мне думать о его сексуальности. Одних мыслей было достаточно, чтобы мускулы в нижней части моего живота напряглись, а груди потяжелели.
Джекс наклонил ко мне голову, недоуменно глядя мне в глаза.
– Черт, милая, поцелуй ведь был даже не настоящий.
– О… – вырвалось у меня.
Ох.
Я опустила голову и постаралась сосредоточиться на том, что услышала. Хотя текила и притупила мое восприятие действительности, в груди возникла пустота. Само собой, иначе и быть не могло. Чего я ожидала?
– Что? – спросил Джекс.
Зачем я только это сказала? Я сконцентрировалась на его плече, чувствуя себя ужасно глупо из-за того, что решила, будто поцелуй был настоящим. Он ведь и сейчас меня практически не знал, а тогда мы и вовсе были всего пару дней знакомы. А парни вроде него – парни, которые выглядят, как он, говорят, как он, ходят, как он… и дышат, как он, – не целуют девушек вроде меня. Девушек, которые выглядят, как я, и которые выросли среди отбросов общества.
– Калла? Ты себя нормально чувствуешь?
Забота в его голосе больно уколола меня.
– Я… я все еще люблю текилу.
Последовала пауза, а затем Джекс разразился смехом.
– Это ты еще водку не пробовала!
– М-м-м… Русские.
– И не забывай о виски, – улыбнулся Джекс.
– Виски?! – ахнула я и сжала руки под подбородком. Я начинала понимать, что переигрываю, когда пьяна. Или же я просто постепенно трезвела. – Нет. Виски пить не буду. Мама пила виски и… В общем, она становилась либо очень счастливой, либо очень печальной. – Я встала на колени и откинула волосы на спину. – Как-то здесь жарковато, да?
– Совсем не жарко. – Джекс остановил меня, обхватив мое запястье. – Мона обожает виски.
О да. Джекс знал маму. Наши взгляды встретились, и я решила, что могу ему все рассказать.
