По дороге к Джексу мы молчали. Не проронили ни звука, и уплетая еду за обе щеки. Только убрав мусор и выкинув стакан из-под содовой, я поняла, что нам пора все обсудить.
Мне нужно было поговорить об этом.
– Думаешь, с мамой все в порядке? – спросила я.
Джекс как раз остановился возле стола, который стоял у двери на маленькую террасу и крошечный задний двор. Он повернулся ко мне, наклонив голову.
– Не знаю.
Я закрыла глаза, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами.
– Мне жаль, но я должен быть с тобой честным.
– И я это ценю.
– Я знаю, – сказал парень, и его голос прозвучал совсем рядом. – Раз Петух соскочил, он, похоже, почувствовал, что дело пахнет жареным. А это значит, что твоя мама до сих пор в бегах.
Потому что на крыльце рядом с Петухом не лежало ее тело.
– Но в этом нет ничего хорошего, – закончил он.
Вот и Клайд сказал то же самое.
– Исправить ситуацию она не в силах. Даже если Мака упекут за убийство Петуха, остается этот Исайя. Дури было очень много, а она дорогая. Твоей маме не выйти сухой из воды.
– Это точно.
У меня в горле встал ком.
– На этот раз она действительно вляпалась, Джекс. По самые уши. Это никак не исправить. Пути назад нет. И она втянула меня, а из-за этого втянут оказался и ты. Мне так жаль. Тебе этого вовсе не надо. Ты не должен был сегодня обнаружить Петуха.
– Милая, – ласково сказал он, положив ладони мне на щеки и слегка запрокидывая мне голову. – В этом нет твоей вины. Не забывай. Тебе не стоит извиняться. Ты не сама заварила эту кашу и уж явно ни о чем подобном не просила.
Он говорил правду, но я все равно чувствовала себя отчасти ответственной за это, ведь во всем была виновата моя мама. Обняв его, я сделала то, чего раньше не делала: прижалась к нему и уткнулась лицом ему в грудь.
– Что мы теперь будем делать?
Это был важный вопрос, и задать его было нелегко, ведь я спрашивала о «нас», словно даже не предполагая, что мне придется со всем разбираться в одиночку. И это был еще один огромный пугающий шаг для такой, как я.
Джекс обнял меня.
– Можем поговорить с Айком. Если найдем твою маму…
– То что? – спросила я. – Не можем же мы ее выдать. Ты видел, что они сделали с Петухом.
– Милая, я и не предлагал ее выдавать. Найдем ее, удостоверимся, что она понимает, в какое дерьмо вляпалась, а потом… А потом будем действовать по обстоятельствам.
Действовать по обстоятельствам означало убедиться, что мама понимает, насколько ничтожны ее шансы вернуться в Пенсильванию и не получить пулю в голову.
– А как же Мак?
– Он больше к тебе на пушечный выстрел не подойдет. – Джекс чуть отстранился и заглянул мне в глаза. – В этом не сомневайся. Исайю ты тоже не увидишь.
Мне хотелось в это верить. Я даже почти поверила – Джекс сказал это таким тоном, словно у него все было под контролем.
Он прислонился лбом к моему лбу.
– Жаль, ужин пришлось отменить.
– Да уж, я рассчитывала на этот стейк, – ответила я, кашлянув и выдавливая улыбку.
– Значит, в другой раз. Черт, пойдем хоть в следующее воскресенье!
Я закрыла глаза, радуясь, что парень строит такие далеко идущие планы. До следующего воскресенья была всего неделя, но неделя – это очень долго. Тут у меня вдруг вырвалось:
– Сегодня я во второй раз в жизни увидела труп.
– Милая…
– Я не о братьях. Их гробы были закрыты, и я не… Я не видела, как их выносили из дома. Но труп я видела и раньше. – Я сделала паузу и выдохнула. – У мамы была вечеринка. Один парень умер, похоже, от передоза, но все слишком обдолбались, чтобы это заметить. Когда я зашла в гостиную, он лежал на полу лицом вниз, уже не двигался и не дышал.
Джекс набрал полную грудь воздуха.
– Черт, милая, я не знаю, что сказать. Лучше бы ты ничего подобного не видела.
– Я больше не хочу смотреть на трупы.
На пару секунд повисло молчание.
– К этому нельзя привыкнуть, – наконец, признался Джекс. – В «песочнице» – в смысле, в пустыне – я видел много смертей. Иногда это были повстанцы, иногда – невинные люди, погибшие под перекрестным огнем, а…
– А иногда твои друзья? – тихо спросила я.
– Да, – ответил парень. – Я никогда не забуду их лиц.
Я сильно прикусила губу, прекрасно понимая, о чем он говорит. Кое-что никогда не забывается.
Мысли перескакивали с одного на другое. Мак. Мама. Мертвецы с пулевыми ранениями в голову. Встревоженный Клайд, потирающий себе грудь. Прекрасные стейки, которых так и не довелось попробовать. Возвращение сюда. Неизбежный отъезд. То, как Джекс прижимал меня к себе этим утром.
Мне больше не хотелось думать.
Подняв глаза, я встретилась с ним взглядом.
– Я не хочу думать.
Джекс не ответил и не стал ничего спрашивать. В его глазах вспыхнуло пламя, после чего парень наклонился, коснулся губами моих губ и нежно поцеловал меня – и этот поцелуй был для меня ценнее глубоких и чувственных. Он явно что-то значил, и я готова была открыться этому, ощутить все сполна, по-настоящему поверить.
И это, черт возьми, было просто потрясающе.
Поцелуй стал горячее, мои губы раскрылись. Когда наши языки соприкоснулись, руки Джекса оказались у меня на бедрах. Парень притянул меня к себе, и я почувствовала, что его естество прижалось к моему животу. Я вспомнила, как утром обхватывала его рукой и как сильное тело Джекса содрогалось в момент высшего наслаждения. От этих воспоминаний мою кожу обожгло огнем, но это было ничто в сравнении с поцелуями, которые скользили по моей щеке, по уху, по шее. Запрокинув голову, я зарылась пальцами в его мягкие волосы.
– Думать ты точно не будешь, – сказал он между смелыми ласками. – Ни одну чертову секунду.
– Хорошо, – простонала я.
Он усмехнулся мне в шею, опустил руки ниже и проник под платье. Мне нравилось, к чему все движется, особенно когда его пальцы скользнули под резинку моих трусиков.
Спустя какую-то наносекунду трусики уже упали на пол.
– Готова? – спросил Джекс.
Я кивнула и открыла глаза.
Он улыбнулся, быстро поцеловал меня и, с легкостью подхватив, усадил на кухонную стойку.
Да.
Я сидела голой попой на кухонной стойке.
И это было совершенно неподобающе сексуально.
Джекс провел руками по внутренней стороне моих ног, потом развел шире мои колени. У меня перехватило дыхание. Мне инстинктивно захотелось сдвинуть их, но тут густые ресницы поднялись, и меня пронзил горячий взгляд.
