В последнее время многое изменилось.
Когда Джекс нашел бейсбольный матч, он отложил пульт и провел рукой по моим волосам.
– Пока ты сидела за компьютером и разбиралась с учебными делами, позвонил Рис.
Я открыла глаза, но не пошевелилась. Двигаться было лениво.
– Что он хотел?
– Просто рассказал о Маке. Рис и Колтон считают, что этот козел залег на дно. Они сейчас не спускают глаз с Исайи, а это тоже Маку не на руку, – ответил Джекс, играя с моим локоном.
– Да, детектив Андерс вчера сказал то же самое, когда говорил со мной. – Моя рука лежала у Джекса на груди, и я начала пальцами чертить на ней кружочки. – Безумие какое-то. Все знают, что этот Исайя преступник, но ничего не делают.
– Милая, они не могут ничего сделать. Исайя умен. Он всегда подчищает следы. К нему не ведет ни одной ниточки. Поэтому он и злится на Мака, который запорол дело с твоей мамой и Петухом, а потом, похоже, прикончил Петуха…
– А может, это сделал сам Исайя?
Джекс завел волосы мне за плечо.
– Вряд ли. Он не любит пачкать руки. К тому же Исайя умен. Он бы не стал среди бела дня бросать тело на крыльцо. Он скорее бы утопил Петуха в бетонных башмаках.
Я поежилась.
– Насколько хорошо ты знаешь Исайю?
– Настолько, насколько нужно, ни больше ни меньше. – Джекс снова провел рукой мне по спине и положил ладонь мне на попу. – Он пару раз заходил в бар. Видимо, осматривался.
– Жутковато.
– Это Исайя. – Он похлопал меня по попе. – В общем, если Мак залег на дно, есть большая вероятность, что для тебя этот кошмар закончился.
Так сказал и детектив Андерс, но мне что-то не хотелось торжествовать по этому поводу.
– Они нашли Айка?
– Нет.
– Думаешь… с ним тоже что-то случилось?
– Не знаю. Эти люди ведут такую жизнь, что когда они пропадают, в этом нет ничего удивительного. Вполне возможно, его исчезновение с этим вообще никак не связано.
Хотелось, чтобы это было так. Кем бы ни был Айк, я надеялась, что с ним не случилось ничего плохого. Я не знала его, даже ни разу не видела, но человеческая жизнь есть человеческая жизнь.
– Я тут подумал, – сказал Джекс, аккуратно выпутывая пальцы из моих волос. – В Шеперде ты ведь живешь в общежитии?
Я кивнула.
– В этом году буду жить в корпусе Принц. Мне уже выписали направление. Надеюсь, оно еще действительно. В этом корпусе все живут в квартирах с двумя-тремя спальнями.
– То есть у тебя будет отдельная комната?
– Да. Это как обычный дом, только еще лучше, – рассмеялась я.
– Хорошо. Отдельная комната нам не помешает.
Я прикусила губу, но удержать улыбку мне не удалось.
– И что мы будем делать?
– Милая, я вовсе не хочу лежать нагишом в твоей постели, когда в паре шагов от нас спит какая-то другая девчонка.
– И то верно, – хихикнула я.
Проклятье, я действительно хихикнула. Какой позор!
– Если у меня не изменится график, я смогу приезжать в воскресенье и проводить у тебя пару дней. – Парень снова поймал прядь моих волос и завел ее за ухо. – А ты – на выходные, когда будет позволять учеба.
Подняв голову, я встретилась с ним глазами.
– Само собой, чтобы работать, – добавил он.
Я рассмеялась, услышав это, и Джекс улыбнулся.
– Это можно, – кивнула я, и его улыбка стала еще шире. – По-моему, я тебе нравлюсь, Джексон Джеймс.
Он приподнял одну бровь.
– Ого! Неужели ты наконец поняла это?
Я толкнула его в грудь, и парень усмехнулся.
– Нет. По-моему, я тебе по-настоящему нравлюсь.
– Вопрос тот же: неужели ты наконец-то это поняла?
– Иди ты!
Он поцеловал меня в уголок губ.
– Хорошо, что у тебя такая классная задница.
Услышав это, я шлепнула его по груди, но Джекс поймал меня за запястье, поднес его ко рту и поцеловал самую середину ладони.
– Да, детка, ты мне по-настоящему нравишься.
Я посмотрела ему в глаза.
– Ты мне тоже по-настоящему нравишься.
– Знаю, – лениво протянул он.
– Ну ты и наглый!
– Просто уверенный в себе.
– Самонадеянный, – прошептала я, после чего быстро поцеловала его и снова приникла к его груди, не желая, чтобы он заметил, что мое «ты мне по-настоящему нравишься» уже превратилось в «я тебя по-настоящему люблю».
Говорить больше не хотелось: Джекс уставился в телевизор, увлеченный игрой, а я полностью расслабилась у него в объятиях. Мне и в голову не приходило, что когда-нибудь у меня будут такие отношения, особенно с таким чудесным парнем, как Джекс.
И, как ни странно, благодарить за это нужно было мою маму.
Вскоре я заснула у него на руках, поэтому, когда игра закончилась, он просто выключил телевизор, крепче прижал меня к себе и поднялся с дивана.
– Я могу сама дойти, – промычала я.
Парень не выпустил меня.
– Я тебя донесу.
Мне понравились эти слова, да и жест был невероятно милым. Я обхватила его руками за шею, закрыла глаза и позволила себе раствориться в тепле и уюте.
Несмотря ни на что, я была везучей. Очень везучей.
Джекс отнес меня в спальню и помог переодеться. В результате спать я легла в его футболке, надетой на голое тело. Я залезла под одеяло, а он спустился вниз и запер дверь. Вскоре парень уже лежал рядом, прижался грудью к моей спине, просунул ногу между моих ног и положил руку мне на талию.
Губами он коснулся моего затылка, и, прежде чем вернуться в страну сновидений, я услышала, как он вдруг сказал:
– Милая, ты прекрасна.
Проснувшись, я сразу поняла: что-то не так. Джекса не было рядом, хотя он спал всегда обнимая меня. Перекатившись на его половину кровати, я ощутила легкий запах его одеколона и несколько раз моргнула, чтобы глаза привыкли к темноте.
Светящиеся зеленым неоновым светом часы, стоящие на тумбочке, показывали три часа ночи.
Я села и осмотрелась. В ванной свет не горел. Однако дверь спальни была приоткрыта, что было довольно странно. На моей памяти Джекс еще ни разу не вставал посреди ночи. Впрочем, мы не так уж давно спали в одной кровати.
Немного посидев в тишине, я подождала, пока мозг снова начнет работать. Я знала, что многих ребят, кто побывал на передовой, мучают проблемы со сном, а Джекс рассказывал, что страдал от бессонницы после возвращения. Мне стало тревожно, и я проснулась окончательно. Может, ему приснился кошмар? Мы же не так давно стали близки, поэтому было вполне вероятно, что я еще не знаю о них.
