– Знаешь что? Не надо извиняться! Мне твои извинения на хрен не нужны! Все дело в том, что ты сама хочешь быть той девушкой, которая носит его футболку и спит в его постели. От тебя так и несет ревностью.
Эйми чуть не испепелила меня взглядом, но я была к этому готова.
– Я была той девушкой, милая, и уж точно подольше твоего.
Ой.
Так. Черт. Она меня поймала. Злость захлестнула меня и смешалась со жгучей болью, которая обожгла мне грудь.
– Знаешь что, Эйми? Называй меня отбросами. Мне все равно. Я хотя бы не просиживаю каждый вечер в баре и не вешаюсь на парня, у которого есть другая. И не торгую собственным телом, нося табличку с номером раунда на ринге. Я учусь в колледже. На медсестру. Знаешь, строю карьеру. Если это делает меня отбросами и шлюхой, так я, черт возьми, горжусь этим!
Она хрипло рассмеялась.
– Что? Думаешь, ты для него особенная? – Не успела я ответить, как она мстительно добавила: – Думаешь, ты единственная?
– Эйми… – тихо проговорил Джекс.
– Знай, это не так, – отрезала Эйми. – Его постель – настоящая проходная, особенно сейчас.
Меня пронзило болью. Я… Я этого не знала, а взглянув на Джекса, не обнаружила в его лице ничего, опровергающего ее слова. Я с шумом выдохнула.
– Тогда, видимо, и ты лишь одна из многих.
Глаза Эйми сверкнули. Не знаю, задела я ее или же ей было все равно.
– Что ж, у меня хотя бы с лицом проблем нет, сучка.
Точно. Ей было все равно.
Мои ноги сами собой сделали шаг. Я даже не знала, что собираюсь сделать – отвесить Эйми грандиозную пощечину или же коленом вмазать Джексу между ног, – но тут он снова схватил меня, поднимая в воздух и разворачивая спиной к Эйми.
– Убирайся, – бросил парень. Его палец был направлен в сторону двери.
Она еще больше побледнела под загаром.
– Но…
– Убирайся к черту, Эйми.
Она глубоко вздохнула, ее голубые глаза налились слезами, а лицо сморщилось. Конечно, я полная дура, потому что крошечная часть меня, зная, что испытывает сейчас Эйми, откликнулась сочувствием к ней.
Всего пару минут назад я и сама ощутила то же самое.
Эйми сморгнула слезы, сглатывая.
– Я понимаю. Что бы это ни было, я все понимаю.
Интересно, какого черта она тут понимает?
Эйми улыбнулась, как будто Джекс не приказал ей проваливать из его дома.
– Поговорим позже, малыш.
С этими словами она выбежала на улицу.
Какого, мать его, хрена?
Джекс едва ли не пинком закрыл дверь, а затем развернулся и опустил меня на пол. Я попыталась высвободиться, но он крепче обхватил меня за талию и притянул меня к себе.
– Отпусти меня, – сказала я, сжимая его руку.
– Ладно, – проговорил он мне прямо в ухо. – Я признаю. В своем гневе ты была невозможно горяча.
Внутри меня пылала ярость и пульсировала боль.
– Джекс, отпусти меня.
– Особенно в моей футболке. Да. Горяча до чертиков, – продолжил парень, и боль притупилась в пламени гнева.
Одна рука Джекса спустилась с моей талии и легла мне на живот. Он надавил на него, и я попой прижалась к его промежности и почувствовала, что все это его действительно завело. Доказательства были у меня как на ладони, и реакция моего тела – моего глупого тела – не заставила себя ждать. Внутри меня все затрепетало, а идиотская область меж бедер запульсировала.
И от этого я разозлилась лишь сильнее.
– Клянусь, Джекс, если ты меня не отпустишь… – пригрозила я, сжимая его руки.
Парень опустил подбородок мне на плечо и сказал:
– Ничего, что меня и это заводит?
Потеряв всякий контроль, я завопила и своим криком, наверное, разбудила всех соседей:
– Отпусти меня, мать твою!
Джекс отдернул руки, словно обжегшись, и я отпрыгнула в сторону, тяжело дыша. Наши взгляды встретились, и веселье, которое я слышала в его голосе, тотчас испарилось с его лица. Он смотрел на меня. Я смотрела на него. В эти секунды в голове у меня снова и снова прокручивались слова, которые я услышала, пока стояла наверху. Я чувствовала то же, что и тогда, когда смотрела на ошалевшее лицо Эйми, обнаружившей меня на лестнице.
Он посерьезнел.
– Калла…
Сама того не осознавая, я попятилась. Мне нужно было пространство. Мне нужно было время подумать обо всем, что только что произошло.
Парень сделал шаг вперед, но я не остановилась, пока не стукнулась ногой о подлокотник дивана. Джекс замер в метре от меня.
– Не знаю, о чем ты сейчас думаешь, но попробую предположить, что все не так, как тебе кажется.
Мое сердце стучало о ребра.
– Правда?
– Я понятия не имел, что она заявится сегодня. Она не была здесь уже…
– Месяц? – закончила я за него. – Целый месяц?
Джекс сжал губы.
– Прошло больше месяца, Калла. Не знаю, сколько именно, но после твоего приезда она здесь не бывала. Поверь мне. Я ведь почти каждую ночь проводил с тобой.
– Но не каждую.
– Каждую с тех пор, как она вернулась в город, – сказал он, и мне пришлось признать, что это правда. – Мы с тобой не каждую секунду вместе, но тут меня обвинить не в чем. У меня на нее просто нет времени.
Тоже верно.
– Но ты развлекался с ней всего немногим больше месяца назад.
– До твоего приезда, Калла.
Имело ли это значение? Я понимала, что меня не должно это волновать. Меня ведь здесь даже не было! У меня не было никаких оснований переживать о том, с кем он зависал до нашего знакомства, но ничего не могла с собой поделать. Я была вне себя от гнева и ревности. Да, злиться на это было крайне неразумно, но этим вообще-то дело не ограничивалось.
– Если ты с ней не встречаешься, Джекс, почему же она так сильно взбесилась, когда обнаружила у тебя дома другую девушку? Она заявилась сюда посреди ночи, как будто имела на это право.
– Калла…
– А до этого она каждый вечер сидела в баре и вешалась на тебя. И ты ей не запрещал! – Я снова сжала кулаки. – Когда приехали мои друзья, она вовсю тебя лапала.
На его лице мелькнуло раздражение.
– Что, опять?
– Да! – крикнула я. – Опять, милый! Мы еще не закончили с этим твоим «ты должна мне доверять», и я не собираюсь мириться с тем, что какая-то девка липнет к тебе прямо на моих глазах и глазах моих друзей.
– Калла, я не говорил, что ты должна с этим мириться.
