– А ты уже перестань являться ко мне без звонка!
– Да я уж понял!
Петр Петрович зашел в ближайшее кафе и позвонил Вике.
– Викуша, привет, это Петя Сокольский!
– О, Петя! Какими судьбами! Ты что, Марту потерял? Так ее у меня нет.
– Да я ее видел, но она меня выставила вон!
– Шутишь?
– Какие шутки! Говорит, мужика ждет! Что за мужик, скажи ты мне? Опять, небось, какой-нибудь прохвост?
Так, Вика, осторожно, подумала она, Петька частенько лезет в Мартину жизнь, а тут явно не тот случай…
– Да я толком не знаю, но, кажется, на сей раз вполне приличный тип. Преподаватель в каком-то престижном вузе, забыла, в каком именно. Неженатый, интеллигентный…
– Опять красавчик?
– Не видала, но Марта говорит, что красотой не блещет. Словом, вполне приличный человек.
– Фу, ты меня успокоила… А как его зовут?
– То ли Саша, то ли Миша… Нет, Саша. А фамилии я не знаю.
– А где она с ним познакомилась?
– На катке!
– Ну надо же, на катке! Что ж, Вика, спасибо тебе, ты хорошая подруга. Ничего не сказала!
– Петь, да я сама ничего не знаю, Марта молчит, боится сглазить!
– Ладно, поживем-увидим! И все же ты меня успокоила! Если бы считала этого мужика прохвостом, ты бы мне сказала! Значит, я спокоен! Пока!
Петр Петрович с досадой подумал: и чего я мчался к сестре, не мог что ли предположить, что ей будет не до меня? Дурак! Пора уж запомнить, что Мартышка уже не мартышка, а влюбленная до одури взрослая обезьяна!
Он поел и отправился обратно в аэропорт.
Лютики-цветочки
Марту трясло. Ей ужасно не хотелось, чтобы Бобров встретился с Петькой. Рано еще! Петька начал бы что-то выяснять, у них запросто могут найтись общие знакомые и Петька стал бы что-то разузнавать о Боброве. А я не хочу! Сегодня же напишу Ирке. Пусть внушит ему, что я уже большая девочка…
Опять раздался звонок в дверь. Не дай бог, Петька решил вернуться!
На пороге стоял Бобров и так улыбался! В руках у него был букет лютиков, таких же невероятно красивых, как и в прошлый раз.
– Марта! Вот! Тебе же понравились эти лютики. Лютики-цветочки…
– Миша!
– Марта, что с тобой? Что-то случилось? У тебя глаза… мечут такие гневные молнии… Чем я тебя на сей раз прогневил?
– Нет, что ты! Миша, Мишенька… раздевайся, проходи скорее…
– Но все же что-то случилось?
– Нет, просто… неожиданно заявился мой брат. Он проездом в Москве, явился без звонка, а я так разозлилась, что прогнала его!
Слава богу, подумал Бобров, ему совсем не хотелось встречаться с Сокольским.
– Марта, ты что, плакала? Ты вообще, похоже, плакса? Ну иди ко мне, дай я тебя поцелую, пока еще кто-то не заявился.
Он обнял ее, прижал к себе, поцеловал. Ей вдруг стало так хорошо и спокойно…
– Мишенька, ты голодный?
– Если честно, то да, не успел сегодня пообедать.
– А ты любишь грузинскую кухню?
– Ты приготовила что-то грузинское?
– Да! Идем скорее!
– Можно я руки помою?
– Да! Вон там ванная! А я пока разогрею…
Он неторопливо мыл руки. Глянул на себя в зеркало. На подбородке был заметен след от помады. Хотел стереть, а потом решил – не буду, пусть она сама… И пошел на кухню.
– Ох, чем это так вкусно пахнет?
– Чахохбили!
– Это что-то из кур?
– Да!
И тут он заметил, что на одном из стульев у стола сидит огромный рыжий кот и с большим интересом на него смотрит.
– Ого! Вот это котище! Здорово, брат! Как тебя звать?
– Тимошей! – сообщила Марта.
Бобров погладил кота, почесал за ухом.
– Не беспокойся, брат, я твою хозяйку не обижу! Я, знаешь ли, ее люблю! Она самая лучшая из всех женщин, которых я встречал! Ты ведь тоже ее считаешь лучшей, правда? Значит, нас уже как минимум двое!
Все это он говорил коту, даже не глядя на Марту.
– Ты позволишь мне пожать твою честную лапу? Хотя это не котовское дело лапу подавать, но ради знакомства…
И он в самом деле пожал лапу коту. И тот вдруг громко запел!
– Миша… – слабым голосом проговорила потрясенная Марта. – Он никогда чужим не поет… Только мне…
– Ну, я с детства усвоил, что с животными надо разговаривать. И он меня признал!
– Садись… Вот, вытри руки влажной салфеткой.
– Да я же только что мыл руки. А, ты думаешь, после кота я буду каждый раз мыть руки? Не дождешься! Я не так боюсь микробов! Ну, корми меня! Запах, с ума сойти! Боже, как вкусно!
– Вот, бери лепешку, ломай ее просто!
– Тимоша, твоя хозяйка еще и готовит божественно!
Бобров чувствовал себя изумительно. Как уютно, как хорошо здесь… И как она на меня смотрит… Так когда-то смотрела на меня мама, когда я голодный прибегал из школы… И как здорово, что она не уставила стол бесчисленными закусками собственного приготовления, чтобы проложить пресловутый путь к моему сердцу, а просто приготовила безумно вкусное блюдо грузинской кухни вовсе не будучи уверенной, что я люблю эту грузинскую кухню. В этом тоже было что-то настоящее, бесхитростное…
– А можно мне еще добавки?
– Господи, конечно! А потом будем пить чай с яблочным пирогом!
– Сама пекла?
– Конечно! Ох, какая же я все-таки свинья… Чахохбили – любимое блюдо моего брата…
– Ни слова о брате! И вообще, не слишком ли много слов? Иди сюда! И что, на этом платье нет ни одной застежки? Его надо просто сдергивать, да?
– Да… – пролепетала Марта.
Чай с пирогом они пили уже глубокой ночью, на кухне. На третьем стуле опять сидел Тимоша.
– Как мне нравится твой кот! Он ведь беспородный, да?
– Конечно, я его нашла котеночком во дворе. Ему уже четыре года. Вон какой вымахал…
– А Тимошей в честь кого назвала?
– Ни в честь кого, просто понравилось имя.
– Да, имя хорошее… Тимофей Михайлович… хорошо звучит…
– Это ты его усыновил?
– Нет, просто прикидываю… сына тоже Тимошей назовем.
– Какого сына? – перепугалась Марта.
– Что значит какого? Нашего.
– Миш, ты чего? Не надо так шутить!
– А я и не шучу. Мне давно пора, да и тебе тоже. Или ты не хочешь детей?
