– Вот ответь мне, если возможно, что заставляет молодого парня идти в шпионы?
– В разведчики, – со смехом поправил он ее.
– Прости, в разведчики?
– Ты удивишься, причины не модные нынче в определенных кругах – романтизм и патриотизм, – совершенно серьезно проговорил Бобров. – Ведь вступая на этот путь, ты должен ясно сознавать, что вполне можешь провести остаток твоих дней в тюрьме.
– А вас… не всегда обменивают?
– Увы… Мне повезло, меня обменяли еще довольно быстро…
– Боже мой. Ты, значит, эдакий Джеймс Бонд?
– Знаешь, если бы профессиональный разведчик вел себя как Джеймс Бонд, он бы и суток не продержался, его бы раскрыли!
– А ты… ты только в Англии работал?
– Нет, но не могу об этом говорить.
– Поняла! Миша, а твои студентки, они на тебя не вешаются, а?
– Еще как вешаются! – засмеялся он. – Тут на днях одна так откровенно начала меня клеить…
– Красивая?
– Хорошенькая.
– А ты что?
– Объяснил, что со студентками шашней не завожу.
– Она отстала?
– Нет, пристала как банный лист… И в голосе ее даже звучала угроза…
– Миш, а ведь такая может тебя подставить…
– Не на того напала! Я ведь не только кухонной техникой увлекаюсь… – многозначительно улыбнулся он.
– Мишка, я уже ревную!
– Ох нет, не вздумай! Я стойкий оловянный солдатик! И вообще, мне никто кроме Марты Сокольской не нужен!
– Миш, еще вопрос!
– Валяй!
– Ты всегда такой элегантный, и вещи у тебя все высококлассные… Ты сам их выбираешь?
– Да! Грешен, люблю хорошую одежду. Да мне в последние годы и по статусу было положено одеваться в определенном стиле. Но вопрос о статусе мы сразу закрываем.
– Ну, кое-что я все-таки выяснила!
– И что же?
– Ты из тех мужчин, которые совсем не прочь прошвырнуться по магазинам?
– Признаюсь, грешен!
– А скажи, ты когда жил там… ты мог говорить по-русски?
– О нет! Ни говорить, ни даже думать. Я за семь лет не произнес ни слова по-русски.
– Ужас какой!
– Сначала было трудно, а потом привык, человек ко всему привыкает… Ну все, хватит вопросов обо мне. Теперь я спрошу!
– Спрашивай!
– Скажи, все, что ты обо мне знала раньше и узнала сегодня… Все это вкупе тебя не очень пугает?
– Пугает? Да нисколько! Меня это восхищает, волнует и еще мне… мне хочется как-то скрасить что ли… возместить тебе…
Она опять заплакала.
Он погладил ее по щеке.
– Я понял. Ты будешь хорошей женой. Такой, как надо… И давай уже скорее поженимся и будем жить вместе. Хочешь у тебя, хочешь у меня. Не могу я больше так. Хочу быть с тобой. Знаешь, я сегодня ночью встал по естественной надобности, возвращаюсь, ты спишь сном праведницы, а на моем месте уже развалился Тимоша. Я взял его на руки, поцеловал в лобик и шепнул ему: это, брат, теперь мое место… И он понял, я лег, а он устроился рядышком и запел. Признал во мне хозяина.
– Миш, ты все это серьезно?
– В моем возрасте с моей биографией такими вещами уже не шутят. Ну так что скажешь?
– Скажу да! Что же еще? А жить пока будем у меня, ладно? Но ты как-то обмолвился, что пишешь книгу… Ты сможешь писать ее у себя, когда будет настроение… А через годик, если не разбежимся, сменяем обе квартиры на одну большую…
– Ты небось хочешь свадьбу?
– Да зачем? Была у меня уже свадьба. Тьфу! Больше не хочу! Я хочу знать, что вечером придет мой любимый муж и мне надо приготовить ему что-то вкусное… И поговорить с ним о том, какой вонючий козел Мануйлов… а в выходные поехать к тете Милице и пойти купить какой-нибудь новый чайник или блендер… И засыпать и просыпаться с тобой… А еще в один прекрасный день встретить тебя вечером словами: «Мишенька, у нас будет ребенок!» Вот! Я нахалка, да? Дура набитая? Плаксивая коза?
– Несомненно только то, что ты плаксивая коза! – счастливо рассмеялся он. Каждое ее слово попадало точно в цель, именно это он хотел услышать от нее, но не ожидал, что она будет так откровенна! Я люблю ее! – Тогда в понедельник пойдем и подадим заявление, я хочу, наконец, потерять свободу! Она мне уже опостылела!
– Нет, в понедельник нельзя, пойдем во вторник!
– Почему нельзя?
– День тяжелый!
– Согласен! Ты вероятно должна сообщить брату? – с замиранием сердца спросил Бобров.
– Не собираюсь! Я взрослая женщина. Если бы мы устраивали свадьбу, дело другое, но так… Потом сообщу! А то он вмешиваться будет! Он хороший брат, но не слишком тактичный, думает, что должен лезть во все мои дела, а я не хочу!
– Ну и ладно! Знаешь, ты там у себя в редакции тоже пока не звони…
– А что? Кто-то из наших уже на тебя покушался? – насторожилась Марта.
– Из наших!
– Людка, что ли? Приставала?
– Я молчу!
– Не бери в голову! Она пристает ко всем новым мужикам!
– Вот, вышло, что я насплетничал. Нехорошо! А знаешь, ну их ко всем чертям эти секреты! Почему я должен опять что-то скрывать? К черту! Я полюбил женщину и хочу на ней жениться, это вовсе не должно быть тайной!
– Да уж, в твоей жизни и без того тайн до фига и больше!
Утром Бобров застал Марту в задумчивости стоящей у открытого холодильника.
– Ты что тут высматриваешь?
– Да вот размышляю, что приготовить на обед!
– Не вздумай! Сегодня пообедаем в ресторане. Я заеду за тобой после эфира и куда-нибудь махнем. Я вовсе не хочу, чтобы моя жена до работы судорожно что-то стряпала. Это надо делать с удовольствием, без спешки, всегда можно где-то перекусить или придумать что-то очень простое. Во сколько ты сегодня освободишься?
– В час!
– Отлично! Сразу поедем купим аэрогриль, и на ужин испечем картошку! Кстати, покупать картошку тоже буду я, имей это в виду! Ой, только не вздумай плакать!
– Мишка, ты чудо! Таких больше нет!
– Мое московское начальство тоже так считало, – засмеялся Бобров. – Кстати, я сегодня тебя отвезу, поеду к себе, возьму еще кое-какие вещи и заеду за тобой!
– Господи, как хорошо-то! Все, я не плачу! Миша, а ты вчера мне так и не ответил про Земцова. Ты не хочешь поддерживать с ним отношения, да?
– Если честно, не хочу! Но не из-за него, а из-за себя. Я не хочу неизбежных в таком случае разговоров о прошлом, о той работе. Пусть прошлое в прошлом и останется.
