– Мартышка, ты вся светишься… От счастья, да?
– Конечно! Я так его люблю… Он самый лучший! Знаешь, как мы познакомились?
И Марта рассказала Ирине всю историю своих отношений с Бобровым.
– Как ты могла его не узнать?
– Мне тогда было так плохо, что я просто не запомнила… А Петька сволочь! Не хотел, чтобы я с Мишей знакомилась. Но сама судьба за нас! Да, а Петька тебе не рассказывал, что я его выгнала?
– Кого? Петьку? Как выгнала?
– Он явился в момент, когда Миша должен был первый раз ко мне прийти, а тут здрасьте, я ваша тетя, Петька нарисовался, я его и выгнала…
– И правильно сделала! Что это за мода! Хотя я тоже сегодня явилась без предупреждения… Но все, больше не буду!
– Теперь можно! – засмеялась Марта.
– Тебе с ним легко?
– Очень! Легко, уютно… Только иногда до слез жалко его бывает!
– Жалко?
– Ну да… О иногда сидит… какой-то понурый, потухший, думает о чем-то явно тяжелом… Я подойду к нему сзади, обниму, поцелую в затылок… А он повернется, спрячет лицо у меня на груди, как-то судорожно меня обнимет и замрет. Мне всякий раз кажется, что он плачет… Но нет, глаза у него всегда сухие. Но в них есть что-то такое… Но я никогда не спрашиваю, что с ним, и мне кажется, он за это мне благодарен…
– Ох, как ты его любишь… И это прекрасно! Мне показалось, что он тоже тебя здорово любит. У него есть какая-нибудь родня?
– Только тетка, Милица Артемьевна, чудесная старая дама, живет на даче. Мы раз в неделю к ней ездим. Она так меня приняла…
– А свое жилье у него есть?
– Да, тоже двушка в Ясеневе. Но там неуютно… Он помешан на всякой бытовой технике, это у него пунктик. Вафли себе пек… Я когда узнала, плакала… Это же все от одиночества… Чтобы такой человек, с такой биографией, на двести процентов мужик, пек вафли…
И глаза Марты вновь налились слезами.
– Я тебя понимаю, это действительно грустно, – кивнула Ирина. – А какие еще слабости ты у него обнаружила?
– Одеваться хорошо любит, по магазинам с удовольствием ходит. Он тут недавно затащил меня в один бутик и буквально заставил купить такую вещь, какую я сама бы сроду не купила.
– Покажи!
Марта вытащила из шкафа черный комбинезон из тонкого трикотажа.
– Слушай, как красиво и наверняка тебе идет! Ну-ка, примерь!
– Я еще ни разу в нем никуда не ходила.
– Ох, как тебе идет! И классная вещь! Так дорого смотрится!
– И стоит тоже… Ты правда считаешь, что мне идет?
– Не то слово! И как стройнит… Ой, я же совсем забыла, что привезла тебе подарок… Ну как чувствовала!
Ирина выскочила в прихожую, схватила самый большой пакет.
– Вот, держи!
– Это что?
– Это к лету!
В пакете оказалось длинное платье, не вечернее, а летнее, нежно-сиреневого цвета, а к нему сиреневые босоножки на высокой шпильке.
– Ирка! – заплакала Марта. – Ирка, я в этом буду замуж выходить! Ирка, как ты угадала! У нас свадьба задумана с сиренью…
– Как с сиренью?
Марта объяснила.
– А что… Красивая задумка… Ну тогда уж точно это платье сгодится! Ну, я рада!
– Ир, а вы с Петькой не сможете приехать?
– Боюсь, что нет.
– Жалко.
– Мне тоже. Слушай, Марта, а как ты думаешь, мне рассказать Петьке про свадьбу?
– А почему нет?
– А черт его знает, как он отреагирует… Он в последнее время стал такой дерганый, иногда просто бешеный. На мне срывается, я, конечно, терплю, понимаю, что с ним творится… Как-то даже напился дома, я удивилась, а он говорит, господи, хоть бы меня с этой работы выгнали… А когда под Новый год наших дипломатов вытурили в одночасье, он говорил, что завидует… Так, говорит, в Москву охота… Нет, лучше я ничего ему говорить не стану.
– Ну, тебе виднее.
– Понимаешь, он может так взбеситься, что каких-нибудь глупостей натворит, нет, молчание золото!
– А ты в командировку?
– Конечно. И тоже уже домой хочу, сил нет! Ох, Мартышка, вызови мне такси! Домой поеду, спать… Устала страшно!
– Может, у нас переночуешь?
– Нет, спасибо! Хочу утром проснуться в своей квартире. И мама завтра приезжает повидаться.
Мать Ирины жила в Орле.
Бобров проводил Ирину до машины.
– Рад был познакомиться, – сказал он на прощание.
– И я! Мартышка вся светится… Спасибо вам за нее. Она хорошая, берегите ее.
– Непременно!
– А она милая, – заявил он с порога.
– Да. Петьке повезло! Миш, у тебя что-то случилось?
– С чего ты взяла?
– Чувствую.
– Да ерунда, рабочие моменты.
Ему страшно не хотелось рассказывать Марте об идиотском демарше Гаврюшиной. Марта разнервничается, а зачем? Он чувствовал, что девчонка что-то еще выкинет. С ним она вряд ли рискнет связываться, но злобу точно затаила.
Ночью он проснулся, тихонько встал. Сработала интуиция. Это не было чувство опасности, нет, скорее ощущение какой-то своей недоработки, что ли… Он вышел в другую комнату, открыл ноутбук. И через пять минут поздравил себя с тем, что интуиция по-прежнему срабатывает.
Покопавшись в Интернете, он нашел то, что искал. Гаврюшина кому-то сообщала следующее: «Полный облом! Б. бывший шпион, разгадал меня, с ним связываться дальше опасно! Может засветить! Предлагаю заняться в этом плане каким-нибудь лохом! Например, Ф. Д. Полный лох! И все прохиляет, тем более, он вообще гражданин другой страны. Вот шуму-то будет! Пропремся по полной! Тут все каналы за меня драться будут! Как идея?» В ответ пришло письмо: «Улет! Действуй! Но выжди недельки две». «Есть, босс!»
Бобров рассмеялся. Все как на ладони! Девчонка рвется на телеэкран! Ну еще бы! Жертва изнасилования, а тем более гражданином другой страны! Круто! Еще круче, чем «бывший шпион» «Ф. Д.» – это преподаватель испанского Франко Дуарте, молодой человек, беззаветно влюбленный в русскую литературу, пишущий труд о взаимодействии русской и испанской культур, и в самом деле несколько лоховатый… Такой вполне может попасться на удочку юной красотки. Ничего, я завтра же его предупрежу, пусть будет начеку.
Утром он поехал в МИД, потом у него была встреча с журналистом, он давал интервью, а потом поехал в институт. Едва он вошел, как к нему подошла коллега, преподаватель истории Фрида Марковна, очень славная немолодая тетка.
– Миша, мне необходимо с вами поговорить!
