Более того, развитие ряда отраслей промышленности прямо тормозилось представителями крупных английских компаний. Эти представители действовали теперь в форме чиновников военной администрации. Совершенно ясно, что какой-нибудь представитель крупной текстильной фирмы из Ланкастера или Ноттингема отнюдь не был заинтересован в том, чтобы восстановить немецкую текстильную промышленность, которая конкурировала с ним до Второй мировой войны. Наоборот, он был заинтересован именно в том, чтобы предотвратить возрождение немецкой конкуренции. Это имело исключительно серьезные последствия для развития промышленности британской зоны оккупации. Положение несколько изменилось лишь тогда, когда значительная часть заводов британской зоны стала собственностью тех или иных крупных американских или британских фирм.
Комиссионеры в армейской форме нанесли, таким образом, огромный вред делу восстановления мирной промышленности британской зоны. Все их помыслы были направлены на то, чтобы извлечь новые прибыли из Западной Германии, причем их деятельность имела, разумеется, значительно больший размах, чем действия отдельных солдат и офицеров.
Настоящий грабеж германского народного хозяйства развернулся именно тогда, когда эти комиссионеры в военной форме, используя всю мощь английских и американских монополий, начали действовать.
От Робертсона до Киркпатрика
16 марта 1950 года верховным комиссаром британской зоны был назначен Киркпатрик. Сэра Брайана Робертсона сменил сэр Айвон Киркпатрик.
Эта перестановка фигур на шахматной доске большой европейской политики не сопровождалась никакими официальными декларациями. Западногерманские газеты, которые в 1947 году печатали панегирики Робертсону, аналогичным образом восхваляли и нового руководителя британской военной администрации Киркпатрика. Однако, по справедливости, отъезд Робертсона из Западной Германии следовало сопроводить краткой эпитафией: «Мавр сделал свое дело, мавр может уйти».
Генерал-делец Робертсон был хорош для определенного периода оккупации Германии. Он сумел восстановить крупные картели, в том числе крупнейший химический картель «И. Г. Фарбен»; он с солдатской грубостью попирал программу демократизации Германии, созданную в Потсдаме. И наконец, он сумел подготовить почву для восстановления западногерманского вермахта.
Но в 1950 году этого уже было мало. В 1950 году английскому верховному комиссару в Германии нужно было открыто проводить политику ремилитаризации Западной Германии, что в 1947 году показалось бы просто немыслимым.
Значило ли это, что к 1950 году сэр Брайан Робертсон уже исчерпал свои ресурсы как политик? Думаю, что в известной мере это так и было. Конечно, генерал Робертсон – исполнительный администратор. Именно благодаря этому качеству он успешно проводил в жизнь установки британских политиков. Нет сомнения, что, оставшись на старом посту, он продолжал бы вести курс, намеченный Лондоном. Но положение стало настолько острым и сложным, что административных достоинств Робертсона было уже, по-видимому, недостаточно. Голубоглазый генерал со своими пшеничными волосами мог оказаться не на высоте. Так же как и его отец, сэр Брайан Робертсон-старший, командовавший в 1919 году оккупационными войсками в Рейнской области, генерал Робертсон, губернатор британской зоны, сделал вчерне то, что надлежало доделать другим. Он расчистил дорогу британским дипломатам для заключения далеко идущих соглашений с германской военной кликой.
Человек, сменивший сэра Брайана Робертсона, то есть сэр Айвон Киркпатрик, как нельзя лучше соответствует этим новым целям британской политики.
Сэр Айвон Киркпатрик не похож на сэра Брайана Робертсона. В то время как внешний облик сэра Брайана Робертсона поражает своей определенностью – сразу можно сказать, что Робертсон британец и представитель высших классов английского общества, – Киркпатрик лишен этих характерных черт. Такое лицо, как у Киркпатрика, могло быть у средневекового испанского иезуита или у одного из ближайших сотрудников Риббентропа. Насмешливая улыбка, которая кривит рот Киркпатрика, проницательные глаза и едва уловимые черты жестокости и коварства могут принадлежать человеку любого круга, любого времени и любой страны. Всякий, кто хоть сколько-нибудь знаком с карьерой Киркпатрика, должен признать, что его внешность как нельзя лучше соответствует характеру этого человека. Киркпатрик – это не британский дипломат, а дипломат вообще, интриган с дипломатическим паспортом в кармане, который служит не своему народу, а своим хозяевам.
Айвон Киркпатрик приобрел известность не благодаря тем официальным постам, которые он занимал, а своей деятельностью за кулисами британской дипломатии. К нему полностью подходит афоризм Мерсье о том, что лучше быть стальным винтиком, который направляет золотую стрелку, нежели самой этой стрелкой. Только в самых крайних случаях сэр Айвон Киркпатрик лично выходит на авансцену британской политики.
На британскую дипломатическую службу Киркпатрик поступил в январе 1919 года. После кратковременного пребывания на посту третьего секретаря посольства в Рио-де-Жанейро он в 1920 году возвратился в Лондон, в министерство иностранных дел. Уже в том же году Киркпатрик получил чин первого секретаря. В мае 1930 года он был назначен в британское посольство в Риме, в ноябре – в посольство при Ватикане, где занимал пост поверенного в делах. В августе 1933 года Киркпатрик был направлен в британское посольство в Берлин.
С этого времени «германская ориентация» сэра Айвона Киркпатрика становится совершенно очевидной. Вначале он работал под руководством Филипса, а потом Гендерсона и стал «своим человеком» среди нацистских заправил в Германии. Весьма характерным моментом в карьере Киркпатрика является его участие в пресловутой Мюнхенской конференции. Когда Невилл Чемберлен отправился в 1938 году на поклон к Гитлеру, он избрал в качестве своего спутника не кого иного, как сэра Айвона Киркпатрика. Киркпатрик был личным переводчиком Чемберлена в Берхтесгадене, Годесберге и Мюнхене. Айвон Киркпатрик сопровождал также Гораса Вильсона, который привез письмо Чемберлена Гитлеру. С елейной улыбкой выслушивал он выкрики Гитлера: «Я разгромлю чехов!» и даже грубости фюрера по адресу самого британского премьера Чемберлена. Самое худшее унижение не может достаточно унизить Киркпатрика, которому не знакомо понятие чести.
Впрочем, свой «дипломатический талант», проявленный во время рокового мюнхенского сговора, и свое пристрастие к Гитлеру Киркпатрик не афишировал.
В 1939 году, когда нам пришлось пожинать плоды Мюнхена, весь гнев народа был направлен против Чемберлена, Гендерсона и Вильсона. «Скромный переводчик» Киркпатрик, незаметный винтик британской дипломатии, казалось, не имел к этому никакого отношения. Несмотря на перемену курса, никто не помышлял о том, чтобы уволить Киркпатрика из министерства иностранных дел. Наоборот, на протяжении всей войны он назначался на самые ответственные посты. Так, например, в 1940 году Форин-офис «одолжил» Киркпатрика министерству информации, где он стал руководителем иностранного отдела. Вслед за этим Киркпатрик был таким же образом передан министерству внутренних дел, а затем Би-Би-Си для фактического руководства всей британской пропагандой за границей. В это же время Киркпатрик вступил в личный контакт с одним из нацистских руководителей, бывшим заместителем Гитлера Рудольфом Гессом. В 1941 году в Шотландии, где приземлился Гесс, вести беседы с ним было поручено почему-то именно Киркпатрику.
