Я чувствую порыв теплого ветра — значит, поезд подъедет через пару секунд. В туннеле нарастает глухой грохот, на лицо мне падает прядь волос. Я поднимаю руку, чтобы поправить прическу, и случайно толкаю локтем стоящую рядом женщину. Не успеваю я выговорить «Простите!», как на платформу хлынула новая толпа из перехода, приходится потесниться. Я делаю шаг вперед, деваться мне некуда.
Электричка показывается в туннеле, и я сворачиваю журнал. Я как раз пытаюсь впихнуть его в сумку, когда вдруг теряю равновесие. Меня толкают к краю платформы — и я ощущаю прикосновение чего-то твердого к спине. Локоть, сумка, рука? Я спотыкаюсь о выступ на платформе. Над колеей поднимается пыль от несущегося к платформе поезда. Мгновение невесомости — и центр тяжести смещается, мои ноги уже не касаются пола. Я с необыкновенной ясностью вижу лицо водителя, отмечаю ужас в его глазах. Мы думаем об одном и том же.
Он не сможет остановить поезд вовремя.
Кто-то визжит. Какой-то мужчина кричит. Я изо всех сил жмурюсь. Слышится скрежет металла, грохот. Я чувствую острую боль в плече — мое тело дергают назад и разворачивают.
— С вами все в порядке?
Я открываю глаза. Вокруг собрались сочувствующие, но тут дверь вагона открывается и пассажиры спешат по своим делам. Толпа тает, электричка отъезжает, выпустив и впустив всех желающих.
— С вами все в порядке? — уже настойчивее повторяет мужчина.
У него густые седые волосы и аккуратно подстриженная борода. Он выше меня, и я вижу засохшую капельку крови чуть левее кадыка. Невольно я отшатываюсь, и он хватает меня за предплечье:
— Осторожнее, я не уверен, что смогу спасти вас дважды за день.
— Спасти? — Я пытаюсь понять, что только что произошло.
— Вы правы, спасение — это, должно быть, преувеличение, — смущенно улыбается он.
— Это же вы… — недоуменно бормочу я, и мужчина удивленно приподнимает брови. — С линии Дистрикт. Сегодня утром…
— О, точно. — Он вежливо улыбается. — Простите, я не…
Я сбита с толку. Я была так уверена, что он следил за мной сегодня утром. Но он меня не преследовал. Он меня даже не помнит.
— Да, верно, вы не помните. — Я чувствую себя совсем глупо. — Из-за меня вы опоздали на электричку. Простите.
— Через минуту подойдет еще одна.
Пока мы говорили, на платформе опять собрались люди, кто-то проталкивается вперед, пассажиры собираются группками, зная, где откроется дверь вагона.
— Ну, если с вами все в порядке… — Он медлит. — Если вам нужна помощь, то есть всякие линии доверия… Например, организация «Добрые самаритяне».
Я не сразу понимаю, о чем он.
— Я не пыталась покончить с собой.
— Хорошо. — Мужчина с сомнением смотрит на меня. — В общем, есть такие организации. Знаете, если вам нужна помощь…
Из туннеля веет теплом, слышится грохот приближающейся электрички.
— Я, пожалуй… — Он неопределенно машет рукой в сторону.
— Конечно. Извините, что задержала. И спасибо вам еще раз. Я, наверное, пройдусь пешком. Подышу свежим воздухом.
— Было приятно с вами познакомиться… — В его фразе слышится вопрос.
— Зоуи. Зоуи Уолкер.
— Люк Фридланд. — Он протягивает мне руку.
Я, помедлив, пожимаю ее. Мужчина заходит в вагон, вежливо кивнув мне на прощание. Электричка отправляется, и прежде, чем она скрывается в туннеле, я вижу играющую на губах Фридланда улыбку.
Я не собираюсь идти пешком. Жду следующую электричку, стоя подальше от края платформы. Мысль, бившаяся на краю моего сознания, наконец-то оформляется в слова.
Я споткнулась?
Или меня толкнули?
Глава 14
Главный инспектор Дигби почти не изменился за четыре года, прошедших с тех пор, как Келли видела его в последний раз. Чуть больше седины на висках — но столь же моложавый, глаза такие же внимательные, тот же пронзительный взгляд. Дигби одет в дорогой костюм в светло-серую полоску и до блеска начищенные туфли — армейские привычки никогда не забываются.
— Гольф, — сказал он в ответ на комплимент Келли. — Помню, я клялся, что ни за что не стану играть в гольф на пенсии, но Барбара сказала, что либо я найду себе хобби, либо придется подыскивать себе работу, чтобы не путаться у нее под ногами целый день. Как оказалось, гольф мне по душе.
— Сколько вам еще до пенсии?
— Ухожу в апреле следующего года. Я думал остаться, но, учитывая, как у нас в последнее время распределяют нагрузку, рад своему увольнению, если честно. — Он снял очки и опустил локти на стол. — Но ты позвонила не для того, чтобы узнать мои планы на пенсию, верно? Что происходит?
— Я бы хотела получить временное прикомандирование к отделу убийств для участия в операции «Корнуолл».
Главный инспектор молчал, задумчиво глядя на Келли. Та ожидала его ответа. Землекоп был наставником Свифт, когда она только пришла работать в полицию, именно он взял ее следователем в спецподразделение по расследованию сексуальных преступлений, где в то время был инспектором.
«Идеальный кандидат на эту должность, — написал он в рекомендательном письме. — Она настойчиво и внимательно расследует преступления, заботится о чувствах жертвы и готова к повышению по службе».
— Сэр, я знаю, что напортачила… — начала она.
— Ты напала на арестованного, Келли. Не просто допустила какую-то мелкую ошибку. За это тебя могли посадить на полгода в колонию общего режима со всякими наркоманами и извращенцами.
У Свифт свело желудок от стыда и тревоги, преследовавших ее последние три года.
— Я изменилась, сэр.
Она ходила к психотерапевту — полгода курсов управления гневом, от которых Келли злилась еще больше. Конечно, курсы она закончила с блестящим результатом: легко давать правильные ответы, когда знаешь, как именно нужно отвечать. Настоящие ответы не понравились бы полицейскому психотерапевту, утверждавшему, что не осуждает ее, но явно поморщившемуся, когда Келли на вопрос «Что вы почувствовали, когда ударили его?» ответила: «Удовольствие».
С тех пор она держала правду при себе. Сожалеете ли вы о своих действиях? «Ничуть». Вы могли бы поступить иначе? «Да, но мне не было бы так приятно». Вы бы поступили так снова?
Хороший вопрос.
Комиссия, проверявшая Келли, не дала на него единодушного ответа.
— Я уже два года работаю, босс. — Свифт слабо улыбнулась. — Я свой срок отбыла.
Дигби то ли не заметил, то ли не оценил шутку.
— Недавно меня на три месяца прикомандировали к спецподразделению по борьбе с ворами-карманниками, и теперь я хотела бы получить опыт работы в отделе убийств.
