Кавалер: «Э-э-э… ЗАГС? Зачем же обязательно сразу в ЗАГС?»
Катька: «В храме без печати из ЗАГСа не венчают»
Кавалер: «А-а-а… Так ты еще и венчаться хочешь?!»
Катька: «Обязательно. Кстати, ты крещеный? Потому что если нет, то придется сначала тебе креститься».
Кавалер: «Слушай, тут такое дело… одним словом, я одну вещь в машине забыл, сейчас схожу за ней».
Уходил и исчезал бесследно! И на звонки не отвечал. И страничку для Катьки блокировал. Совершенно непонятно, кстати говоря, почему.
И получалось, что если просто пожить гражданским браком с симпатичной девушкой с отдельным жильем и, как говорится, без особых материальных проблем, такие претенденты еще находились, но уже при упоминании насчет фиолетовой печати в паспорте мужчины как-то начинали странно тосковать. А когда невеста заговаривала и о таинстве венчания, которым надо было сочетаться в храме, мужики элементарно сбегали.
В общем, не везло Катьке в личной жизни. Не везло, хоть ты плачь.
И отец Анатолий — душка такой — все чаще начинал заговаривать с Катей о монашеской жизни. Мол, нечего ей тут в миру одной болтаться, негоже это, и до греха пять минут.
— Женщине надо либо замуж выходить и детей рожать, тем спасаться, либо, уж если не получается, в монастырь уходить. Ни к чему ей одной в миру делать и соблазн плодить.
Надо сказать, что Катька в монастырь до того несколько раз уже пыталась втереться. Первый раз, когда, упав на колени, она умоляла оставить ее в монастыре, ей старцы прямо указали на дверь, сказав, что у них в мужском монастыре она точно не уживется и чтобы уж возвращалась в мир и там искала себе мужа. Второй раз оказался более удачным. Благодаря тому, что второй монастырь был женским, Катьке удалось туда просочиться и продержаться там целых три недели. Через три недели ей дали первый выходной день, и Катька тут же от них удрала. Только пятки засверкали. Денег на дорогу домой у нее не было, но это ее не смутило. Добралась до дома на попутках. Ничего, не страшно. После монастырской трапезной с длинной вереницей тарелок, кастрюль, сковородок и чугунков все прочие трудности уже не так сильно и пугали.
И потом Катька еще долго на протяжении многих месяцев, а то и лет с содроганием вспоминала ту монастырскую каторгу, подъем в семь, отбой после полуночи — а иначе всю порученную тебе работу нипочем не выполнишь.
В общем, оказалась Катька к монастырской жизни совсем не готова. Поэтому призыв отца Анатолия к монашеству вызывал в ней сейчас легкое смущение. А отец Анатолий настаивал.
— Поезжай. Я — духовником, ты — послушницей. Нечего тебе одной в пустой квартире куковать. Долго ли и до греха? А там я с тобой буду. Укреплю тебя в твоем намерении, не позволю в сторону свернуть. И матушка Анна с нами поедет.
Это он зря сказал. Матушка Анна на дух не переносила Катьку. Почему так случилось, девушка объяснить не могла. Но матушка Анна то ли ревновала ее за близость к своему мужу — отцу Анатолию, то ли просто невзлюбила, как это случается, но с Катей эта женщина разговаривала исключительно цедя слова сквозь зубы.
Впрочем, звал отец Анатолий не одну лишь Катьку. Всего он в качестве будущих монахинь наметил группу молодых женщин, вполне себе таких крепких физически, потому что будущая обитель еще только строилась и потрудиться там предстояло изрядно. Всех этих молодых женщин Катька знала очень хорошо, со многими приятельствовала, а с одной, Яной, так и вовсе крепко дружила. Именно Янка и подбила нашу Катюшу на эту поездку. Именно она, а вовсе не отец Анатолий.
— Я точно поеду, — заявила она Катьке. — И тебя с собой беру. Еще Наташа с Верой поедут. Вчетвером отлично в моей машине уместимся. В тесноте, да не в обиде.
Катя колебалась, взвешивала «за» и «против». На дворе стояла зима. До начала полноценного туристического сезона еще добрых два, а то и три месяца. Катя работала экскурсоводом и потому в зимние месяцы обычно тосковала без дела. И как ни старалась Катя, никаких предлогов для отказа ей найти не удалось. И хотя она чувствовала, что включается в какую-то авантюру, исход которой был малопонятен для нее самой, Катька все-таки ответила согласием.
— Ладно. Если на твоей машине, то я согласна. Поехали.
— Отлично! — непритворно возликовала Янка. — Как нам будет весело вчетвером! Отец Анатолий пообещал выделить нам отдельную теплую келью, где будем находиться только мы четверо.
Катю смутило это «только мы четверо», она как-то привыкла жить сама по себе и в отдельной квартире, но потом она подумала, что вместе с девчонками и впрямь веселей будет. И для разнообразия такое тесное соседство вовсе даже неплохо.
Всю прелесть такого соседства Кате пришлось вкусить уже очень скоро. Когда Яна заехала за ней и они спустились к машине, у Кати в первый раз возникло опасение, а не погорячилась ли она, дав согласие на поездку. У Яны была крохотная малолитражка, а девушки в их компании все подобрались как на подбор крупные и дородные, так что машинка жалобно заскрипела, когда они в нее загрузились. Багажник был забит сумками, пакетами и баулами под завязку. Сунуть туда хотя бы кружку уже не представлялось возможным. Так что Катины вещи подружки распределили по салону: частично взяли к себе на колени, частично привязали снаружи. И все, поехали.
Машина скрипела и грозилась развалиться на части. Катя оказалась затиснутой между дверцей, чьей-то сумкой и Наташей, голова которой упиралась в потолок и потому немного кривилась в сторону, причем опять же в Катину.
— Ничего, скоро привал, — ободряла всех Вера. — Часть провизии съедим, сразу в машине свободней станет!
С привалом решили не тянуть, из-за тесноты в машине возникала угроза задохнуться. Как только впереди замаячил знак зеленой остановки, машину остановили, а сумки с провиантом поспешно перетащили под навес, где уже стоял деревянный стол с лавочками. И пир начался.
Прихваченных из дома пирожков, запеканок, котлет и запеченной буженины было так много, что, когда девчонки их разложили на столе, Катя сначала засомневалась, смогут ли они осилить и половину? Но как-то осилили. Утрамбовали в себя, запили лимонадом и поехали дальше.
В салоне багажа уменьшилось, стало свободно, но как-то снова душно. Сожранные девками котлеты подступали к горлу, мешая воздуху нормально циркулировать в легкие и обратно.
— Ой, не могу! — первой взмолилась Вера. — Давайте прогуляемся. Растрясем съеденное.
Прогулялись. Растрясли. Вроде бы отпустило. Попили чайку из термоса, стало совсем хорошо. Попили еще, вообще красота. Поехали дальше. Но вскоре Наташа заерзала на сиденье. Спустя какое-то время начала елозить и Вера. Потом и Яна начала кряхтеть и подпрыгивать. Катя тоже чувствовала в организме какое-то неудобство.
— В туалет-то как хочется, — простонала Янка. — Выйдем!
Вышли. По рыхлому снежку потрусили в лес, проваливаясь где по колено, а где и по пояс. Зимние голые деревья и кусты представляли собой плохое укрытие. А девушки подобрались стеснительные. Каждой хотелось укрыться не только от глаз проезжающих мимо водителей, но и от взглядов подруг. Так что плутали по лесу в поисках подходящего местечка они долго. Но ничего, справились. Снова собрались у машины, пересчитали друг друга, и тут выяснилось, что одна из них пропала.
