— Ты вышла через ворота и пошла по дороге?
— Да.
— И никого не встретила?
— Нет.
— Куда же они тогда могли подеваться? Там же нет входа. Только голая стена, которая тянется вдоль дороги до самых ворот.
Юрий развел руками.
— Этого уж я не знаю. Думайте сами. Я и так рассказал вам все.
Все, да не все.
— А как выглядела та, вторая женщина?
— Ах, да, — спохватился Юрий. — Она была такая… Ну, стильная, так, что ли. Высокая, но не чрезмерно, а в самый раз, как для подиума. Обувь на высоком каблуке. Мне кажется, такая обувь самая неустойчивая, но вам, женщинам, видней. Нацепите черт-те что и таскаете. Может быть, эта обувь и делала ее зрительно выше и стройней.
— А из одежды на ней что было надето?
— Черное пальто, по плечами распущены длинные темные, мне показалось, тоже черные волосы. Голова не прикрыта. Ни шапочки, ни платка, ничего. На шее косынка или шарфик.
— А лицо?
— Вот лица я как раз не разобрал. Оно у нее волосами было прикрыто.
Завирухин смотрел на Катю. А та задумалась. Брюнетка в темном пальто с длинными распущенными по плечам волосами… Да ведь такую тетку Катюша видела шарахующейся возле трапезной! И было это совсем недавно. Эта встреча состоялась в ту ночь, когда Катюше привиделся горбун Феодор. Привиделся или впрямь пытался напасть на Катюшу, но следы его имелись. Тогда Катю все дружно пытались убедить, что ей показалось, но что, если не показалось?
И только сейчас Катюша подумала: если ворота и все двери были в монастыре с момента исчезновения Марины по ночам на запоре, то как горбун сумел проникнуть в монастырь? Значит, был еще какой-то ход, которым он и воспользовался, чтобы пробраться в обитель отца Анатолия.
— И тайный этот ход, судя по всему, ведет через трапезную! Через него в монастырь могла попасть и Аксинья со своей спутницей. Тем более если спутница знает про потайной ход.
Это было лишь предположение, но оно было очень похоже на правду. Завирухин повеселел, тоже почувствовал, что расследование их продолжается, что оно сдвинулось с точки.
Итак, Юрий со своими друзьями и коллегами отправился своей дорогой. А Завирухин с Катей своей. Зарема с детьми заехала в монастырь, чтобы забрать вещи и попрощаться с отцом Анатолием. Она горячо поблагодарила его за прием и просила прощения за то, что ввела его и остальных в заблуждение относительно судьбы Азара и Марины.
— Простите нас за этот невольный обман и за то, что заставили вас поволноваться. Но мы не могли поступить иначе.
Отец Анатолий и не думал сердиться. Он вообще сердился крайне редко. И Азара с Мариной, и их матерей он благословил приехать к нему еще, и не раз. И расстались они все самыми добрыми друзьями.
Прощаясь с ними, Зарема неожиданно наклонилась к Катюше и прошептала:
— Хочу тебя предупредить, твой следователь — он не единственный сыщик в царстве отца Анатолия. Там есть и кто-то еще.
— Кто?
— Этого я не могу тебе сказать. Но Юра мне сказал, что узнал его. Этот человек — сотрудник из смежного отдела, он всегда работает под прикрытием. Внедряется в ту или иную преступную организацию, втирается там в доверие к криминальному элементу, а потом сообщает о всех готовящихся темных делишках своим сотрудникам. Сообщает о готовящихся операциях, налетах. И во время очередного преступления банду, находящуюся в разработке, берут коллеги нашего героя.
— Но кто он? Мужчина?
Зарема молча кивнула. Но больше она ничего прибавить не захотела и оставила Катю в еще большем затруднении, чем раньше. Девушка долго ломала голову, кто бы это мог быть, но так ничего и не придумала.
Зато когда Катя рассказала своим подругам о той странной темноволосой незнакомке, которую видела в монастыре и которую в свою очередь Юрий видел вдвоем с Аксиньей, идущими по дороге к монастырю, кто-то из подруг воскликнул:
— А помните тех двух баб, которых видела Янка по дороге в монастырь? Ну когда нам приспичило остановиться и мы долго лазали по лесу? Так там одна из баб была как раз в черном пальто, стильная и с длинными черными патлами. Правда, Янка?
Яна вяло кивнула.
— И они ехали к отцу Анатолию!
— Ехали, да не доехали. Ведь никто их тут не видел.
— Мы решили, что они не доехали, повернули почему-то назад. А вдруг это не так? Вдруг они приехали, поселились где-нибудь поблизости и потихоньку гадят отцу Анатолию, как и намеревались это сделать?
— Ничего себе потихоньку! Если так рассуждать, так Аксинью могла убить одна из них! Ведь они вместе шли в монастырь. А теперь Аксинья мертва.
— Преступница убила несчастную, а тело подбросила в монастырь, чтобы навести тень на отца Анатолия. Вот оно в чем дело! Вот кто преступница! Та баба из леса!
Катя так разволновалась, что решила немедленно бежать к Завирухину. Тот уже несколько часов лазил по трапезной, пытаясь найти через нее тайный лаз за монастырские стены. Сначала они лазали там вдвоем с Катей, и это было очень увлекательно. Потом Кате стало надоедать. И она отпросилась у Завирухина на полчасика, чтобы навестить своих подруг и рассказать им о событиях минувшего вечера да и ночи. Пожалуй, главным образом о ночи. Потому что именно то, что случилось с ней ночью, волновало Катю сильней всего.
И поэтому прежде, чем мчаться назад к своему следователю, Катюша не могла не сказать:
— Девчонки, не хочу сглазить, но мне кажется, я на этот раз все-таки выйду замуж!
Поднялся хор изумленных и радостных голосов.
— Ну?!
— И за кого?!
Конечно, героем Катюшиных грез был следователь Завирухин.
Те чувства, которые она пережила в домике лесника, когда бандиты намеревались их перестрелять из гранатомета, разнести в клочья и сжечь, не шли ни в какое сравнение с тем восхитительным чувством, которое охватило Катю в гостях у Завирухина.
Ей вдруг показалось, что она живет в его доме уже много-много лет, что они давно и прочно вместе. И самое удивительное, когда она, смеясь, чтобы в случае чего можно было обратить все в шутку, сказала об этом Завирухину, тот ответил, что у него точно такие же ощущения. И сказал он это самым что ни на есть серьезным тоном. И еще добавил, что в доме своих родителей он хотел бы вырастить и своих детей тоже.
— У меня есть трое братьев и две сестры. Я самый младший в семье, поэтому после смерти отца я перебрался жить к маме. Она уже старенькая, ей трудно одной. Но покидать свой дом она отказалась наотрез. Поэтому мне пришлось принести себя в жертву. То есть это я так сначала считал, а теперь я вижу, что мог пропустить самое лучшее, что случилось со мной, если бы не переехал сюда.
И при этом так посмотрел на Катюшу, что у той все внутри прямо оборвалось. И сердце замерло. И на душе стало так сладко-сладко.
