До опасного места оставалось плыть всего несколько часов, и Том всех отрядил готовить корабль к преодолению песчаных отмелей и к защите в столь уязвимом положении от вражеских нападений.
Он выкроил минуту и для того, чтобы побывать в каюте, куда Сара поместила Дориана и Ясмини. И с облегчением увидел, что брат спокойно лежит на узкой койке. Сара заново перевязала ему рану и кивком дала Тому знать, что все в порядке. Ясмини достаточно пришла в себя, чтобы помогать ей; она кормила Дориана супом из оловянной чашки. Том провел с ними всего минуту и сразу вернулся на палубу.
Переступив через комингс, он сразу увидел на северном берегу колонну арабской кавалерии; всадники двигались за кораблем.
— Человек пятьсот или даже больше, — прикинул он, и Уил Уилсон согласился.
— Достаточно, чтобы доставить нам большие хлопоты, капитан.
— Лучше обойтись без этого. — Том улыбнулся с уверенностью, которой не испытывал. — Сколько до отмелей?
— При такой скорости часа два.
— Хорошо. Надо разгрузить корабль. Выбросить за борт все, что не важно для плавания, — приказал он. И понизив голос, чтобы не услышала Сара в каюте, добавил: — Можете начать с клавесина.
Груз с плеском начал падать за борт.
За клавесином последовали тюки с товарами на продажу, они плыли по течению вслед за кораблем, который быстро приближался к отмелям. За борт пошло и большинство бочонков с порохом и мешков с пулями; Том оставил пороха и шрапнели лишь на час напряженного боя.
— Вылить половину воды из бочек. Оставить столько, чтобы с урезанной выдачей хватило до мыса Доброй Надежды, — крикнул Том.
Для женщин и детей это тяжелое испытание, но попасть в руки оманских арабов гораздо хуже, утешал он себя.
Пока экипаж работал, Том наблюдал за преследующей их кавалерией. В узких местах с сильным течением «Кентавр» уходил вперед, но когда река замедлила течение и ветер в середине дня стал переменчив, паруса лениво повисли и арабы догнали корабль.
Том зарядил пушку на корме двойным количеством пороха и шрапнели. Когда голова колонны оказалась в пределах досягаемости, он выстрелил. Особого вреда он не причинил, но лошади шарахнулись и арабы стали почтительно держаться на удалении.
Аболи и его мальчики на южном берегу не отставали. Их лошади отдохнули и набрались сил, а у арабов они проделали долгий путь и не могли держаться наравне.
Корабль преодолел последний участок быстрины, пройдя между выступами черного камня, и течение почти исчезло — впереди всю ширь занимали песчаные отмели, увенчанные желтыми грудами гравия.
— Посадить женщин и детей в шлюпки, — приказал Том. — Теперь важен каждый лишний фунт веса.
Дориан был слишком слаб, чтобы спуститься в шлюпку, и Ясмини осталась ухаживать за ним.
Сара встала к рулю, чтобы освободить мужчин для более тяжелой работы.
Все прочие пассажиры отправились на южный берег под начало Аболи. Потом шлюпки вернулись и приготовились буксировать корабль через отмели.
Том стоял у руля. Тревожная тишина окутала «Кентавр»; корабль вошел в извилистую протоку, и сквозь чистую зеленую воду стало видно дно. Колонна арабской кавалерии почувствовала удачный поворот событий и стала быстро приближаться. Том поглядел: арабы близко, стреляй — не промахнешься, но он слишком занят, чтобы обслуживать пушку, поэтому он подпустил их еще ближе.
«Кентавр» легко миновал поворот, и Том облегченно вздохнул. Но, как оказалось, преждевременно: неожиданно корабль вздрогнул и накренился, коснувшись дна, но высвободился и поплыл по зеленой реке.
— Еще бы чуть-чуть… — выдохнул Том и сказал стоявшей у руля Саре: — Держи прямо по зеленому протоку дальше.
Приближался следующий поворот, и корабль двигался медленно. Арабы были уже на расстоянии в половину мушкетного выстрела, они строем скакали по ровному песку северного берега, блестели их копья, развевались на ветру накидки на головах.
«Кентавр» задел килем песок и остановился так резко, что люди на палубе едва не попадали.
Том ухватился за нактоуз, чтобы не упасть. «Кентавр» прочно застрял.
— Спустить шлюпки! — крикнул Том, и все стали спускаться.
Том крикнул Саре:
— Держи руль на середине!
И спрыгнул в шлюпку.
Старшины шлюпок на корме взяли лежавшие наготове буксирные тросы и закрепили их. Гребцы изо всех сил налегли на весла, и две шлюпки начали обгонять «Кентавр», тросы натянулись. Моряки делали мощные гребки, стараясь стащить корабль с отмели.
На южном берегу Аболи завел свою лошадь в воду, подхватил конец длинного троса, который ему бросила Сара, повернул коня, вывел на берег и прикрепил трос к упряжке ждущих лошадей.
— Йа! Йа! Вперед!
Он бил лошадей хлыстом по спинам, и они всей своей тяжестью налегли на трос.
«Кентавр» со скрипом пополз по гравию, потом снова встал. Арабы на берегу пустились галопом, разворачиваясь на ходу. Когда они поравнялись с кораблем, первый ряд повернул, всадники выставили копья. В туче белой пены всадники погрузились в воду и направились прямо к шлюпкам.
Вода дошла лошадям до брюха, потом поднялась по плечи. Первые лошади поплыли, но всадники вытягивали копья, окружая первую шлюпку, как стая акул мертвого кита.
Моряки в упор стреляли в арабов из пистолетов, потом встали и принялись отталкивать их длинными веслами.
Обе шлюпки сильно раскачивались; вскоре они перевернутся под тяжестью врагов.
На северном берегу выстроился для нападения следующий ряд кавалерии, сплошной массой занимая прибрежный песок.
В центре шеренги был Абубакер, его доспехи и шлем блестели на солнце. Размахивая ятаганом, он вел всадников вперед сначала шагом, потом рысью, потом быстрым галопом.
Сара не могла оставить руль. Она видела шлюпки, окруженные массой лошадей и людей. На корме с вороненой шпагой в руке стоял Том, он рубил головы арабам в воде. Пытаясь перерезать буксирный трос, арабы пилили его ятаганами. Другие всем своим весом и весом лошадей наваливались на планширь. Шлюпка наклонилась, вода хлынула через борт.
Эскадрон Абубакера устремился в реку, и даже Сара поняла, что скоро все будет кончено. Они ничего не могла сделать. Пока не увидела, что из каюты, держась за плечо Ясмини, поднимается Дориан. Опираясь на девушку, Дориан, хромая, добрался до ближайшей пушки. Схватил свайку и стал поворачивать короткий черный ствол. Потом взял из кадушки с песком дымящийся фитиль и прижал его конец к отверстию в затворе.
Пушка отскочила назад на лафете, и туча шрапнели ударила по первому ряду всадников, которые только что добрались до края воды. Ясмини увидела, как на другом берегу протоки свинцовая пуля весом в две унции ударила Абубакера в рот. Из его губ сверкающими осколками вылетели зубы, а пуля пробила челюсть и вышла из затылка. Шлем с острием слетел с головы и, вращаясь, поднялся высоко в воздух.
