Уильям исчез в ризнице, и Том поднялся. Он сказал братьям:
— Он ушел! Пошли! Вернемся…
Но закончить не успел — из церкви донесся крик.
— Мэри! — воскликнул Том. — Я думал, она убежала, но эта дура еще там.
— Черный Билли поймал ее, — прошептал Гай.
— Ну, теперь нам не сдобровать, — радостно заявил Дориан и встал, чтобы лучше видеть. — Как по-вашему, что он сделает?
— Не знаю, — ответил Том, — и мы не станем ждать, чтобы узнать.
Но только он собрался увести братьев по крутому склону на дно оврага, как из двери ризницы выскочила Мэри. Даже издалека было заметно, что она в ужасе. Она неслась так, словно за ней гналась стая волков. Мгновение спустя вслед за беглянкой на солнце вышел Уильям.
— Вернись, маленькая неряха! — Его голос отчетливо доносился туда, где стояли братья. Мэри подхватила юбки и припустила еще пуще. Она направлялась к стене, прямо к тому месту, где прятались братья.
Уильям отвязал узду Султана и взлетел в седло. Он галопом послал жеребца за Мэри. Лошадь и всадник быстро догнали девушку.
— Стой на месте, грязная шлюшка. И добра не жди! — Поравнявшись с девушкой, Уильям наклонился в седле, держа в правой руке тяжелый хлыст. — А ну рассказывай, что ты там делала! — Он взмахнул хлыстом, но Мэри увернулась. Уильям развернул жеребца вслед за ней. — Тебе не убежать, шлюха. — Он холодно улыбнулся.
— Мастер Уильям, будьте добреньки! — закричала Мэри, но он снова взмахнул хлыстом. Тот свистнул в воздухе, и Мэри пригнулась с проворством испуганного животного. Теперь она устремилась обратно к церкви, лавируя между яблонями, а Уильям преследовал ее.
— Пойдем! — прошептал Гай. — Сейчас можно незаметно уйти.
Он побежал вниз по крутому склону оврага, Дориан за ним, но Том остался у стены. Парень с ужасом смотрел, как его брат догнал девушку и снова приподнялся в стременах.
— Я научу тебя слушаться. Если я велю остановиться — стой как вкопанная! — Уильям занес хлыст и на этот раз стегнул по спине между лопатками. Мэри с криком боли упала в траву.
От этого крика у Тома по спине пробежал холодок, он стиснул зубы.
— Не надо! — громко сказал он, но Уильям его не слышал.
Он слез с лошади и остановился над Мэри.
— Какую пакость ты задумала, дрянь?
Девушка лежала, запутавшись в юбках, из-под которых виднелись голые ноги. Уильям снова ударил, целясь в побледневшее от ужаса лицо, но Мэри загородилась руками, и хлыст попал по ним. Появилась яркая алая полоска, и Мэри скорчилась от боли.
— Не бейте меня, мастер Уильям!
— Я буду бить тебя до крови, пока ты не расскажешь, что делала в церкви, когда должна быть в посудомойке с грязными котлами и кастрюлями.
Уильям улыбался, явно наслаждаясь происходящим.
— Я ничего плохого не делала, сэр. — Мэри умоляюще опустила руки и не успела снова поднять их — удар пришелся ей в лицо. Она завыла, из распоротой щеки хлынула алая кровь. — Ой, бога ради, не бейте меня больше!
Она закрыла лицо руками и покатилась по траве, подальше от Черного Билли, но зацепилась за куст одеждой и застряла.
Уильям улыбнулся, увидев, что под юбкой на ней ничего нет, и следующий удар с удовольствием нанес по мягкой белой коже ее ягодиц.
— Что ты хотела украсть, шлюха? Чем ты там занималась? — Он снова стегнул ее, оставив алую полосу на бедрах.
Крик Мэри пронзил Тома, словно хлестали его самого.
— Черт побери, оставь ее, Билли! — закричал он, преисполненный чувствами вины и жалости к страдающей девушке. Он не задумываясь перепрыгнул через стену и побежал на помощь Мэри.
Уильям не заметил его приближения. Он был поглощен острым необъяснимым наслаждением, которое испытывал, наказывая деревенскую сучку. Вид алых рубцов на белой коже, судорожно дергающихся голых ног, дикие крики, исходящий от девушки запах немытого животного — все это возбуждало Уильяма, доставляло ему удовольствие.
— Что ты там делала? — орал он. — Ты все мне расскажешь, или я засеку тебя насмерть!
Он не мог сдержать смех, продолжая избивать Мэри, оставляя кровоподтеки на обнаженных плечах, глядя, как напрягаются мышцы под гладкой белой кожей.
Том обрушился на него сзади. Для своих лет он был рослым, ненамного легче и ниже старшего брата, а гнев и ненависть, увиденная жестокость и несправедливость, воспоминания о тысячах обид и оскорблений, нанесенных мальчикам Черным Билли, придали ему сил. К тому же он застал брата врасплох.
Том толкнул Уильяма в спину в тот миг, когда Черный Билли, стоя на одной ноге, пинком переворачивал девушку, чтобы опять стегнуть хлыстом. Толкнул с такой силой, что Уильям перелетел через Мэри, прокатился по земле и ударился о ствол яблони.
И лежал ошеломленный.
Том наклонился и за руку поднял дрожавшую, что-то бормотавшую Мэри.
— Беги! — сказал он ей. — Беги изо всех сил. — И подтолкнул ее.
Мэри не нуждалась в уговорах. По-прежнему в слезах, она с воем кинулась по тропе. Том повернулся лицом к брату, готовясь встретить его гнев.
Уильям сел в траве, еще не вполне осознавая, кто или что сбило его с ног. Он коснулся головы, провел двумя пальцами по густым курчавым волосам; пальцы окрасились кровью: Уильям поцарапался о яблоню. Потом он поднял голову и встал. Посмотрел на Тома.
— Ты, — произнес он негромко, почти радостно. — Мне следовало догадаться, что за этой дьявольщиной стоишь ты.
— Она ни в чем не виновата. — Том еще был так зол, что не успел пожалеть о своем порыве. — Ты мог серьезно ранить ее.
— Да, — согласился Уильям. — Именно этого я и хотел. И поделом ей. — Он наклонился и подобрал хлыст. — Однако она сбежала, посему теперь я изобью тебя. И исполнение долга принесет мне глубочайшее удовольствие. — Он взмахнул хлыстом в воздухе направо и налево — раздался угрожающий свист. — А теперь скажи мне, младший брат, чем вы с этой шлюхой здесь занимались? Какой-нибудь гадостью, о которой следует знать отцу? Говори, пока не отведал хлыста.
— Сначала я увижу тебя в аду.
Одно из любимых выражений их отца… но, несмотря на дерзкое поведение, Том теперь очень сожалел о рыцарском порыве, который привел к этому противостоянию. Он потерял преимущество внезапности и знал, что он Уильяму не ровня. Занятия старшего брата не ограничивались книгами. В Кембридже он учился в Королевском колледже и участвовал в соревнованиях по борьбе без правил, где запрещалось использовать только тяжелое оружие. Прошлой весной на ярмарке в Эксмуте Том видел, как Уильям бросил и пригвоздил к земле местного чемпиона, предварительно тычками и пинками чуть не сведя того с ума.
Том подумал, что надо бы повернуться и убежать. Но он знал, что длинноногий Уильям даже в сапогах для верховой езды догонит его на первых ста ярдах. Делать было нечего. Он встал в стойку и поднял кулаки, как учил его Большой Дэниел.
