— Сегодня, сэр, вы бились лучше, чем в прошлый раз.
Лорд изобразил некое подобие улыбки. После того как на глазах у госпитальера Дрого унизил его, он держался настороженно, словно все время ожидал какого-то подвоха.
Мартин же до тех пор, пока они не прибыли в эту ромейскую горную крепость, зорко следил, чтобы эти двое не оказывались рядом.
Крепость, располагавшаяся на перекрестье торговых путей, была довольно велика, вокруг нее раскинулось многолюдное селение, жители которого промышляли тем, что оказывали гостеприимство путникам. Правда, в последнее время караваны появлялись здесь все реже и реже — купцы предпочитали более безопасную и оживленную дорогу вдоль побережья или морской путь. Море лежало отсюда в двух дневных переходах.
Отложив меч, Мартин принялся разминать ноющее плечо, но когда Обри уже собрался покинуть площадку, на которой они сражались, негромко окликнул англичанина:
— Мне надобно переговорить с вами, сэр!
Не дожидаясь ответа, он направился к воротам. Несмотря на то что под кольчугой у него был надет стеганый акетон, удар лорда так глубоко вдавил стальные звенья, что кожу до сих пор нестерпимо жгло. Проклятье! Этот Обри орудует мечом как дубиной, не имея представления о настоящем искусстве фехтования. С другой стороны, вполне возможно, что он просто сорвал зло на Мартине, ставшем свидетелем его позора.
Хотя с чего бы ему злиться? В дороге рыцарь ни словом не обмолвился о том, чему стал свидетелем, держался с Обри ровно и дружественно, а по прибытии в крепость сам позаботился о том, чтобы капризный лорд был размещен в самых просторных и светлых покоях. Теперь же ему предстояло убедить сэра Обри действовать именно так, как это требовалось ему — и никому другому.
Но едва они вышли за стены крепости, Мартин невольно улыбнулся, заметив неподалеку леди Джоанну. Что за характер! Накануне, когда они уже затемно прибыли в крепость, она едва не падала с седла от усталости, а сегодня вместе со своими саксами уже отправилась взглянуть на исполинский платан, росший неподалеку от крепостных ворот!
Дерево это и в самом деле было необыкновенное, и местные жители утверждали, что растет оно здесь еще с тех времен, когда в этих краях поклонялись языческим богам, источникам, старым дубам и платанам. А теперь Джоанна де Ринель развлекалась тем, что пыталась выяснить, сколько человек понадобится, чтобы обхватить громадный ствол. С ней были все ее люди, включая служанок, Эйрик и даже Иосиф. Взявшись за руки, они образовали кольцо вокруг платана. Но ствол оказался так могуч, что рук не хватило, и пришлось позвать еще двоих стражников, охранявших ворота. Те оставили копья и охотно приняли участие в забаве.
— Тринадцать! — со смехом воскликнула леди Джоанна, когда ее пальцы наконец коснулись руки одного из стражников и огромное дерево оказалось в живом кольце. — Чертова дюжина!
В это мгновение она оглянулась и заметила проходивших мимо Мартина и Обри. На лице молодой женщины появилось озадаченное выражение. После стычки капитана Дрого с сэром Обри рыцарь почти не уделял ей внимания, и это, похоже, расстраивало красавицу. Что ж, тем лучше. Опытный охотник сперва поддразнивает дичь запахом приманки, а затем отступает, чтобы добыча сама вышла из чащи.
— Куда мы направляемся, сударь? — поинтересовался Обри, когда крепостные ворота и платан остались позади.
Мартин остановился и присел на низкую каменную ограду, окружавшую ромейскую церквушку с подслеповатыми оконцами в толстых стенах и плоским куполом. Рядом проходила дорога, чумазые ребятишки играли в пыли с неуклюжим щенком. В остальном дорога была пустынна — времена, когда здесь проходили толпы паломников и вереницы вьючных животных, ушли в прошлое. Даже местный караван-сарай пустовал, а жители селения, утратив этот источник дохода от торговли с путешественниками, теперь разводили коз и возделывали свои виноградники.
— Вот этот путь, — Мартин кивнул на торную дорогу, — ведет в Киликию. А это, — он указал на узкую тропу, убегавшую к поросшему соснами горному кряжу, — кратчайший путь к морскому побережью. Там я рассчитываю сесть на первое же подходящее судно и отплыть в Святую землю.
Светлые брови англичанина сошлись на переносице.
— Меня это не устраивает!
«Еще бы! — насмешливо подумал Мартин. — Ты не рискуешь доверить свою драгоценную персону водным хлябям. Да и морской болезнью страдаешь. Из-за этого твоя супруга и ее люди вынуждены тащиться верхом по чужим землям».
Мартин непроизвольно потирал все еще нывшее плечо.
— Сэр Обри, я помогаю вам, как и велит мне долг рыцаря-госпитальера. Однако у меня имеются обязательства перед собратьями. Я должен прибыть в Палестину к назначенному сроку и вручить магистру послание от главы Орденского дома в Намюре. Я и без того потерял немало времени, сделав огромный крюк, и теперь обязан наверстать упущенное. А кратчайший путь туда — через горы и далее — морем.
— Значит, вы намерены покинуть нас? — в голосе Обри прозвучали возмущение и растерянность.
Мартин рассеянно следил за детьми на дороге.
— Кроме того, я взялся доставить в Киликию еврея Иосифа…
— Следовательно, мы направляемся в Киликию? — с явным облегчением спросил Обри. — У коменданта крепости я видел карты, — заявил он, снова обретая важность. — Совершенно очевидно, что эта дорога удобна и безопасна, а ваш долг…
— Погодите, сэр, — остановил его Мартин. — Действительно, дорога в Киликию много удобнее и лучше охраняется, чем горная тропа. Но дело в том, что на границе с Киликийским царством расположена прецептория ордена тамплиеров. Там я смогу передать вверенного мне Иосифа бен Ашера рыцарям Храма. Иосиф достойно оплатит их труды, и они препроводят его туда, куда ему будет угодно.
— Превосходно! Надо полагать, храмовники не откажутся принять у себя родичей маршала ордена?
— Разумеется. Всех, кроме женщин. Ибо тамплиеры, в отличие от нас, иоаннитов, не допускают в свои прецептории дочерей праматери Евы. Вам наверняка известно о такой особенности их устава.
Обри возразил:
— Но ведь при всякой прецептории должен существовать дом милосердия, куда открыт доступ женщинам!
— Здесь такового нет. Этот Орденский дом рыцарей Храма, верных Риму, располагается на землях армян, а те почитают лишь Константинопольского патриарха. И образ жизни тамплиеров здесь много строже, чем в Европе. Это крепость-монастырь, в которой обитают суровые воины. Лишь изредка они принимают к себе молодых местных жителей, готовых признать главенство Папы Римского, воспитывают из них достойных бойцов и отправляют сражаться в Палестину. Посторонние в прецепторию не допускаются, а о женщинах не может быть и речи. Даже узнав, что леди Джоанна из рода де Шамперов, ей откажут в гостеприимстве. Именно поэтому ей не следует ехать этим путем. Видит Бог, — я пребываю в затруднении, ибо для себя я твердо решил, что мой путь лежит к морю. Я готов взять с собой и вас, но у меня к вам иная просьба…
