— Вы осведомлены о семейных делах генерала. Его жена — моя троюродная тетка.
— Хорошо, я согласен вас принять в наше дело, — кивнул Пестель. — Вот моя рука. — Они крепко пожали друг другу руки.
— Давайте сюда ваши бумаги, — бегло просмотрев документы майора, он пригласил его к выходу.
— Пойдемте, я познакомлю вас с генералом. Нынче он принужден покинуть кишиневское казино, где обычно обретается с Кантакузином — со дня на день мы ждем известий из-за Прута.
Вслед за полковником Ломоносов зашагал по грязной улочке на окраину Скулян, где располагались подопечные Пестеля. Они зашли во двор большого частного дома, и Ломоносов увидел толпу молодцев в русских драгунских мундирах старого образца. Это были греки и арнауты, составлявшие ударный отряд нового войска. Все они были отменно вооружены, и при появлении Пестеля тут же выстроились в две шеренги. Тут оказалось, что у половины греков определенно славянские физиономии.
— Дома его превосходительство?
— Так точно, генерал-эфор у себя! — доложил старший по чину на хорошем русском языке, да и по виду это был типичный русский унтер.
В это время, заслышав шум, на крыльцо вышел хозяин. Это был невысокий красивый человек с классическим продолговатым лицом и курчавыми рыжеватыми волосами. Одет он был в русский гусарский мундир с генеральскими эполетами. Единственным видимым недостатком его было полное отсутствие правой руки. Вождь греческих повстанцев был инвалидом — он потерял руку под Дрезденом в 1813 году. Сердце Ломоносова екнуло: «У Кутузова хоть глаза не было, а не руки, да еще правой. С таким много не навоюешь…»
— Генерал-майор, князь Александр Константинович Ипсиланти! — представил хозяина Пестель.
— Майор Ломоносов! — отрекомендовался гость.
— Майор в отставке, он хочет присоединиться к вашей Священной дружине, — сказал Пестель.
— Я очень рад тому, что к войску славной «Этерии» присоединяется еще один природный русский! — сказал Ипсиланти, левой рукой пожимая руку Петру. — У нас здесь уже есть пятьсот человек, и каждый новый боец нам ценен!
…«Филики Этерия» — «Семья друзей» — так называлась организация греков, созданная для освобождения Греции в 1814 году в Одессе теми, кто дрался с турками в екатерининские времена и их потомками. Основателями организации были трое греческих купцов, но у истоков обществ «Гетерии» в ее современном виде стоял граф Иоаннис Антонович Каподистрия, ныне возглавлявший русский МИД на пару с графом Нессельроде.
— …Мне нужен квартирмейстер — даю вам чин греческого подполковника, Ломоносов.
— Благодарю за доверие!
— Что доносят ваши люди с того берега, Павел Иванович? — обратился генерал к Пестелю с некоторым оттенком барственности.
— Пройдем внутрь, пожалуй? — настойчиво предложил Пестель и увлек обоих собеседников внутрь. Горница была обустроена под кабинет и украшена бессистемно навешанным на стены дорогим оружием.
— Мои люди говорят мне, что Тудор Владимиреску, который возглавлял отряд пандуров под началом вашего батюшки в прошлую турецкую войну, поднял восстание в Малой Валахии и люди к нему стекаются… У него до четырех тысяч и войско его растет. Как бы нам не запоздать с выступлением.
— Мы с ним сносились, и договорено соединить наши силы, — сказал князь Александр.
— Вы доверяете ему?
— Он офицер русской службы, награжден боевым орденом… Как можно сомневаться в его преданности?!
— А между тем вы знаете — в княжествах греков недолюбливают. И после того, как Тудор бежал от турок в Австрию, он немало обретался в Вене. Кто знает, какие идеи могли горячему валаху вложить в голову венские мудрецы… Они ваши противники, между прочим…
— Но я уверен, что перемены быть не должно… — Апломб князя наводил на мысль, что сведения его не слишком надежны.
— Хорошо. Мне сообщают, что войска из Болгарии и Фракии отозваны для борьбы с буйным старцем, Али-пашой Янинским. Лишь в Браилове, прикрывающем Галац, у слияния Прута с Дунаем, находится около семисот турок, в остальных же крепостях гарнизонов и припасов почти нет. Момент очень благоприятный. Где князь Георгий Кантакузин со своей кавалерией? Почему еще не здесь? — тон полковника становился все более требовательным.
— Князь обещает привести свой отряд через день или два.
— Хорошо.
В это время снаружи раздался шум подъезжающей повозки. В дом вбежал греческий унтер.
— Так что, его превосходительство! — громко доложил он, заставив всех троих собеседников выйти на крыльцо.
К воротам подъехала запыленная двуколка, которую сопровождали несколько верховых гайдуков. Оттуда вылез господин среднего роста, с коротко стриженными темно-русыми волосами и продолговатым властным лицом, одетый в гражданский фрак с накинутым на плечи рединготом. За ним вышли двое — один в мундире подполковника, лицом похожий на князя Александра; другой — в гражданском платье лет тридцати, тоже явный грек, с жестким выражением лица. Господина в штатском почтительно встретили гетеристы, и он, проходя через двор, поприветствовал их кивком головы.
— Здравствуйте, Алексей Петрович!
Ипсиланти и Пестель также приветствовали его. Ипсиланти похлопал по плечу следовавшего за ним подполковника:
— Рад тебя видеть, Дмитриос! — Ломоносов догадался, что это брат князя.
— Барон Ломоносов, майор в отставке, присоединился к нам, — аттестовал Петра Пестель, когда взгляд темно-русого господина задержался на неизвестном ему человеке.
— Это его превосходительство, генерал-интендант Юшневский, надзирающий за нашими действиями от имени верховной власти, — представил он вновь прибывшего.
— Обойдемся без чинов, Павел Иванович! — Генерал по очереди подал руку присутствующим.
— Что привело вас к нам, Алексей Петрович? — спросил Ипсиланти. — Не думаю, что маловажное дело!
— Да, господа, меня привело печальное известие, однако сильно облегчающее всем нам жизнь. Получено известие, что господарь Валахии, Александр Суццо, — тот, что послал голову вашего, Александр Константинович, сербского курьера в Стамбул, только что скончался от тяжелой болезни. Ваших людей работа? — прищурился он.
Ипсиланти слегка покраснел.
— Долмандо, наш поверенный, должно быть, в курсе… — лаконично ответил он.
— Ну, цель все оправдывает, не так ли? Теперь путь открыт. Князь Михаил Суццо, господарь Молдавии, ждет вас на челе вашего войска. Нельзя терять ни минуты, пока Порта не опомнилась и не прислала в Бухарест замену валашскому правителю.
Ипсиланти и Пестель обменялись взглядами.
— Конница Кантакузина еще не подошла, — сказал генерал.
— Князь вас догонит, — парировал Юшневский.
— Да, и еще, — Алексей Петрович пронзительно посмотрел в глаза Ипсиланти и понизил тон: — Ваши греки — в большинстве своем народ трусоватый, склонный к ретираде. Дерутся отчаянно, только если припрешь их к стенке. Поэтому мой вам совет как генералу — устройте небольшое кровопролитие туркам, после которого обратного хода не будет. Я привез человека. — Он слегка покачнул головой, и приехавший с ним грек в статском выступил вперед, сохраняя сумрачный вид. — Это ваш единоплеменник, Василий Каравья, нежинский
[4] уроженец. Он бывалый воин и хороший рубака. Возможно, вы его знаете — он из киевского отдела «этерии». Можете смело давать ему любые поручения — он их выполнит.
